И вот отец вновь заходит на препятствие, лошадь отталкивается, но в последний момент ее задняя нога поскальзывается, и на падает на это препятствие, прямо грудью и головой, папа летит вперед, его выбивает из седло, и он падает вниз головой на площадку за барьером… Лошадь шарахется то ли от боли, то ли от страха, и падает прямо на него…
Все это произошло в считанные секунды, и надолго врезалось в мою память, я просто отключилась. Помню как к папе подбежал дядя Юра, который видел как все произошло…
Потом еще кто-то подбежал.
Позже я пришла в себя, но не надолго, я очнулась все на той же лавочке под навесом, и очень четко помню – переломанные жерди, сломанная стойка, все разлетелось в пух и в прах, и еще одно - там, куда упал мой отец, чуть более темное пятно, чем во всем манеже.
Начался ливень, дальше смутно помню, как почтив бреду пощла в дом. Там сидела тетя Наташа, она сказала что с папой все будет хорошо, что он скоро поправится, что мама и Юра поехали с ними, что очень быстро они вернутся, и все будет как раньше… Но я не верила. Не верила потому, что видела все это собственными глазами, и я понимала,
Что тетя Ната кривит душой, что она знает о том, что папа может и не выжить. Ночевали мы с ней вместе, я просто не уснула бы одна. Конюха покормили лошадей, и мы легли спать. Утром я проснулась поздно, потому что пол ночь не могла уснуть, Наташи уже не было. На улице пасмурно, и , по видимому холодно, я спустилась на первый этаж и увидела маму, она сидела за столом, рядом с Натой и Юрой, женщины плакали, дядя держался, я поняла все без слов, только по их взглядам, полным горечи, отчаяния и боли…
Похороны очень плохо помню, все было для меня как в лихорадке, как в бреду, я не замечала никого, ни людей, ни лошадей, старалась быть больше с мамой, поддержать ее хоть как-нибудь, а она, в свою очередь, пыталась не плакать на моих глазах, но ночью у меня сжималось сердце, когда я слышала судорожные всхлипы из-за стенки, отделявшей наши комнаты, и сама начинала тихо плакать, уткнувшись носом в подушку…
Прошел год, стояла тихая ночь, горе по-тихоньку начинало угасать, было все менее и менее больно, но забыть не удавалось. Я проснулась от того, что было тяжело дышать, открыла глаза, и сразу почувствовала жуткий, кошмарный запах гари, от которого будто веяло смертью, я быстра вскочила с кровати, хотя это было не легко, защипала в глазах, мозги работали как в тумане, руки не слушалась, ноги не хотели идти в соседнюю комнату, но я все-таки подошла к маминой кровати, попыталась ее разбудить, она проснулась, и , почувствовав запах, закричала, мы стати спускаться вниз, я побежала будить конюхов, мама попыталась побежать к Юре с Натой, но ей, как и мне, плохо это удавалось, и маленькими пробежками мы побежали во двор, полыхала конюшня, я открыла двери оттуда вырвалось пламя, дым, пепел и отчаянные, полные боли и беззащитности ржания лошадей. Так ржет маленький жеребенок, у которого убили маму, так ржали наши лошади, я попыталась вбежать в конюшню, что бы вывести хоть кого-нибудь, но пламя было вокруг, везде, оно гуляло по стенам, по потолку, по полу, ведь конюшня была полностью из дерева.
Потом помню только то, как меня схватили чьи-то сильные крепкие руки и вытащили из прохода в конюшню… все… Дальше полный провал…
