Кажется, пора открывать серию рассказов на тему:
Бывают же денечки!
31 августа.
Ну, вот и последний день лета…. А вчера был предпоследний.
После вчера – сегодня хочется залезть под одеяло в нору, и носа не казать…
Счастье-то какое! – удалось сбежать с работы пораньше. Куда? В конюшню, куда же еще.
Звонит сын. Все, нет у нас больше гольфа. Третий гольф красиво нам служил и красиво ушел. На третий день после объявления, третьему человеку, который им заинтересовался. Если верить в магию цифр – это к счастью. Чьему счастью? Но, гольфу – еще долгих лет жизни с хорошим и заботливым хозяином. Теперь я однолошадная. Что плохо – мы однолошадные. Потому что лансер, пока Пашка не купил машину, возит обе наши попы. А, значит, не стоит ни минуты… Это меня сильно напрягает. Во-первых, потому что Паша за рулем – это убийца машин. Беречь не умеет. Во-вторых, я сильно ограничена в передвижении, это очень мешает жить и работать.
Еду вчера по Благодатной. Ушла с Московского следом за лексусом, идем бодро, по средней полосе, успеваем на зеленый. Вдруг лексус передо мной вкапывается. На пустом месте. Впереди – чисто, зеленый горит. Я, матерясь, сдаю влево, давлю тормоза, со скрежетом срабатывает АБС, наискосок встаю в левой полосе с миллиметрах от лекса. Сзади визжит тормозами девятка, которая по этой левой полосе собиралась поворачивать на перекрестке. Я, понимая, что если поеду сейчас, обойду лекс, еще проскочу на зеленый, начинаю выруливать, и тут же бью по тормозам и начинаю судорожно мигать дальним светом встречным машинам… У них там, на встречной полосе, такой же «общий сбор»…
Из-за лексуса, едва переставляя ноги, очень медленно ковыляет огромный, лохматый, старый, рыжий пес… Пес шел долго и медленно. Благодатная стояла, пропуская его…
Погода была – чудо-прелестная. Солнышко такое. Все дожди вылились позавчера. Тетки наши гуляют в поле. Ветерок уже прохладный, ближе всех стоит Унита. Даже с дороги видно, как на ее крупе пушится короткая летняя шерстка. Судя по отливам на Зариных боках, она тоже пушится. Холодает. Ох, и не нравится мне заркина толстота… Кобыль опять вспухает. После работы появляются сопли. Ох, не начало ли ее опять раздувать? Кашля нет… Но, очень активно отфыркивается после галопа. Или та горсть отрубей, что ей стали добавлять в корм, играет роль? Отруби – чтобы проедала порошки, которые в мокром овсе целиком не залипают и остаются в миске.
Времени до фига, начинаю общаться с соконюшенниками, заниматься хозяйственными делами. Срывать кобылу с пастбища не хочется – пусть на солнышке еще погуляет. А поработаем мы позже, к вечеру.
По конюшне носятся какие-то дети. Рожицы знакомые – из местных. Света привлекает их помогать в конюшне – и при деле, и полезно, и им в удовольствие. Знаю одного пацана и девочку, остальные – новые. Приехали перед 1 сентября… Через полчаса понимаю, что детей я не люблю и готовить их не умею. Макаренко в мне умер еще до рождения ребенка. С улицы слышу сдавленное ворчание конюха Али и крики мальчишек. Вхожу в конюшню и вижу: детвора лазает по сложенным кипам сена, кипы сыпятся сверху, детки играют там в пятнашки, активно размахивая хлыстами. Ну, тут Остапа и понесло… Орать я умею. Силой крика детей снесло с кип. А Али вынесло из конюшни. Дети сложили кипы обратно. Потом я предложила им потоптаться в резиновых сапогах по мороженому, чтобы потом они его съели. Сказали, что есть такое не будут. А почему лошади, для которых сено – это еда, должны есть его после их лазания? Дальше, даже когда их просили принести cена для лошади, они лезли туда на коленях… может, дошло?
Привела Зару, привязала чиститься к прицепу у канавы. Там удобно. Чищу… и сама себя ловлю на мысли, что прицеп тут стоит уже 100 лет, чего ж он так бензином-то вонять начал? Мысль ворочается в голове. Я не люблю, когда рядом с конюшней пахнет бензином. Мысль не доворочалась. А тело уже бежит. Тело бежит к катку, который стоит вплотную к конюшне с другой стороны от входа. Рот у тела открыт. И орет этот рот уже матом. Потому, что дети были там, у катка, и запах несет именно оттуда. Бензобак открыли, что ли? Картина маслом. Один пацан стоит на катке и старательно поливает его бензином из бутылки. Второй открывает канистру с маслом… Ну, сказать, что я орала – ничего не сказать… Малолетние козлы и уроды – это было самым мягким, что из меня тогда вылетало. Уроды оторопело стояли и таращили на меня глаза. Из конюшни вылетели все, кто слышал мои вопли. Оказалось, что пластиковая бутылка с бензином и канистра стояли в какой-то выемке этого катка. Каток притащили сломанным – чтобы починить и утрамбовывать грунт в манеже. Видимо, никто вообще не посмотрел, чего там лежит наверху. А детки нашли. И придет же такое в голову, блин! В остолбенении выслушав мои вопли, при словах: чтобы я вас больше даже рядом с конюшней не видела – уроды слетели с катка и исчезли. А я начала судорожно звонить хозяевам конюшни, которые тоже выслушали от меня сначала мат, а потом – по сути. Хозяева были в городе. Детей было велено пнуть, чтобы исчезли. Искала детей, чтобы пнуть. Не нашла. Исчезли. Не надолго. Как оказалось.
Пошла опять чистить лошадь. Только взялась за щетки… Крики с поля. Поднимаю голову. Али приучает молодую трехлетку пастись на привязи. То есть – он с ней в поле. Вроде, ничего не должно произойти… Тут очень во время появляется рядом один из выгнанных оглоедов и просит телефон Светы. Я даю ему свою трубу с нажатой кнопкой вызова Светы. Смотрю в сторону криков. Ага. Из кустов репейника с задранным хвостом несется Манечка. За ней – текинка Магдалена. Эта парочка обычно пасется без привязи. Если есть другие лошади – они никуда не денутся, ведут себя прилично. А тут Маню поперло. Видимо, она «испугалась» прилетевшего п/э пакета. На поле привязана Унита – она в поле моего зрения, и Али с трехлеткой, которая начала беситься, Али не может от нее уйти. Манечка бежит прямо на Униту. Я бегу наперерез Манечке, потому что Ню привязана. Умудряюсь сбить Манечке траекторию, она пролетает в трех метрах от Ню и меня, Магдалена за ней. Тут в том конце поля, куда они бегут, на дороге появляется зеленый мопед. Причем, он молчит, его ведут в руках. Манечка и Магдалена дико пугаются мопеда и, задрав хвосты, несутся обратно, в нашу сторону. Пытаюсь их остановить – ноль на массу, пробегают мимо и бегут к конюшне. На всякий случай отстегиваю Ню и веду в конюшню, по пути забираю Зару и веду в денники – от греха. Потому что лошадиное обчество в волнении – все ж бегут! В это время Магдалену отловила Саша, ведет отшагивать в манеж. Али завел трехлетку и ловит Манечку. Манечка носится по площадке у конюшни среди неведомо откуда появившихся детишек. Ору на детей, чтоб сваливали, уроды. Исчезают. Али поймал Манечку.
Перекур. И чайку бы. В чайной – абсолютно засранный стол, грязная посуда, в луже жирного супа плавает мое печенье. Кто это был? Да, дети, конечно… Начинаю громко вспоминать предков детей по материнской линии. На вопль про «быстро сюда!» дети проявляются рядом, хватают тряпки и моют чайную комнату. Соконюшенники растворяются в пространстве. Дети докладывают о выполненных обязательствах перед страной. Старшенький говорит, что он говорил со Светой и Света велела убрать бензин с катка. Беру детей, выдаю им лопаты и метлы, загоняю на каток. Там они опилками с песком засыпают лужу бензина и под моим чутким руководством ручками вычищают каток до блеска. Потом исчезают, потому что я опять ору про «чтоб я вас рядом с конюшней больше не видела!». Чайку уже не хочется.
Седлаемся. В лес. Манеж- галоп. Поле. Рысим с Ксюшей на Салюте по полю. И тут я понимаю, что потеряла телефон. Не труба и была – давно пора менять. Но, так куча полезных номеров, которые я давно собиралась переписать, да не собралась. Ищем телефон в траве. Не нашли. Едем в конюшню. Ищем на манеже. Фиг вам. Ладно… пусть это будет самой большой потерей в этот день. Моем ножки. Рядом, на досточках, лежит моя труба… когда я дала ее пацану, звонить Свете, я в суматохе про нее забыла совсем…
Меня начинает мучать вопрос: тут каждый день такой бардак, когда меня нет? Или мне сильно свезло? Обратно еду с какой-то недодуманной мыслью... О. мысль во мне одна. Что-то хочется кого-нить убить. То-то у меня ощущение, что я что-то забыла сегодня сделать... Ничего. Сейчас приедет Пашка, вот ему-то и достанется. Хоть на тему "почему без шапки!". Надо же завершить день в правильном коленкоре!
Правда… в прошлом году 1 сентября было гораздо хуже. ДТП, залило квартиру, пробило эелектропроводку на лестнице (после дождя)… Так что, это только цветочки.
1 сентября Зара работает в покатушках. К нам приезжает детский дом – такая вот благотворительная акция. Народ думает над показательной программой для детишек…
С днем Фрола и Лавра! Пусть нашим питомцам всегда будет хорошо, пусть они будут здоровы и веселы!
. Хотя - наговариваю я на лошадку. В прошлый раз, когда Катя Иванова брала кровушку из вены, я стояла между стеной и заркиным боком, выставив локти ей в бочину, а спиной уперевшись в стенку. думала: вот еще чуть-чуть, и у меня ручки вылезут из суставов и в стену-то войдут... но - не случилось!
