Лето
Участник
«В зоопарк!»
Он гнал машину по МКАДу. 160 км/ч, 170 км/ч... Левый ряд, крайний правый, диагональ, крайний левый. В двенадцатом часу машин не так уж и мало. И как медленно они едут! Спортивный автомобиль рвался вперед. Они снова выиграли … Всю дистанцию он шел четвертым, не прижимаясь к бровке – Молчаливый не любит узких пространств, за 600 метров до финиша он выпустил его – качнул поводом и прижал шенкеля. Конь рванулся… Треть, вторые, первые… Трибуны ревели… Финишную черту они пересекли, выиграв два корпуса.
«Дмитрий Чернов и Молчаливый – беспроигрышный тандем, легенды при жизни…» – загалдят завтра журналисты...
… Снова выиграли. Эта мысль веселила, будоражила. 220 км/ч. Крайний левый, диагональ, крайний правый. Красные огни стремительно приближались, в фарах блеснула желтая табличка с надписью «long vehicle» – впереди по правому ряду шла фура. Дмитрий качнул рулем правее, и ушел через сплошную в шестой ряд МКАДа – обочину. Когда спортивный автомобиль проезжал примерно по середине длинномера, водитель фуры, то ли заснувший, то ли решивший встать на обочине, взял правее, взвизгнули тормоза, но край серого хвоста все же мягко скользнул по боку легковушки. Машину выкинуло на отбойник. Пробив его, спортивный автомобиль вылетел в кювет….
* * *
Хорошо одетая женщина и маленький мальчик лет восьми, спустились по широкой лестнице подъезда элитного дома правительственных работников. Водитель припаркованного перед подъездом автомобиля услужливо открыл дверцу – мама и сын сели в машину.
– В зоопарк? – дружелюбно спросил шофер.
– Да, – мама и сын кивнули.
Плавно тронувшись, машина проехала по улице двора, миновала шлагбаум, и выехала на магистраль.
Зоопарк занимал огромную территорию за чертой города. Животные родных широт размещались в огромных левадах. В забранных в стекло вольерах обитали флора и фауна теплых стран.
Они шли, неторопливо рассматривая жирафов, слонов, крокодилов, оленей и медведей. Мама по старой привычке, оставшейся еще с тех времен, когда сын был маленький, монотонно читала текст табличек. Мальчик знал их уже наизусть: «Бурый медведь. Раньше водился в лесах средней полосы. Сейчас проживает только в зоопарках России. Насчитывается 46 особей». «Северные олени. Раньше водились….» Так не спеша, читая надписи, покупая мороженое и сахарную вату, они продвигались по своему привычному маршруту. Первую долгую остановку делали у вольеров с собаками. «Домашние собаки…», – читала мама. Вольеров было много. В каждом содержали по нескольку собак одной породы. «Доберманы, лабрадоры, лайки, мопсы, ротвейлеры». Алфавит заканчивался. Они садились на скамейку у последних вольеров и некоторое время сидели молча, разглядывая собак, слушая их лай.
Отдохнув, они медленно проходили огороженное пастбище с коровами и надолго останавливались перед большим загоном.
Лошади…. Они притягивали мальчика больше других животных, больше собак, медведей и оленей. Лошади… Их было немного: кобылы с большими круглыми животами, жеребята, разных мастей и возрастов паслись вдоль изгороди, не обращая на людей никакого внимания. Иногда жеребята принимались бегать, тогда кобылы отрывались от травы и настороженно следили за ними.
* * *
Как-то раз, на своей очередной прогулке, против обыкновения мама с сыном решили присоединиться к экскурсии.
От экскурсовода они узнали много интересного и ошеломляющего о лошадях. Оказывается, лошадей раньше держали на многочисленных конюшнях, расположенных в городе и его окрестностях и можно было даже покататься верхом на этих животных. Был даже такой вид спорта – конный. И были спортсмены – жокеи, конкуристы, наездники и всадники, занимающиеся выездкой. Были специальные здания, манежи, где проходили тренировки и соревнования; ипподромы, где устраивались скачки и бега. Но потом люди поняли, что недопустимо ездить на этих прекрасных животных. Конные соревнования запретили, а конюшни закрыли. И вскоре после восторжествования гуманности и справедливости в зоопарке появились эти прекрасные зеленые пастбища, специально устроенные для лошадок.
Мальчику тогда вспомнился еще один ужасный рассказ о других плохих людях – кинологах, в прошлом мучавших собак с помощью различных приспособлений – ошейников, намордников, поводков и будок. Его на одном из уроков рассказывала вечно печальная учительница природоведения. Мальчик подумал, что она, наверное, расстроились еще больше, если б узнала еще и о спортсменах-конниках.
Отдельно от всех лошадей, в небольшом загончике в стороне от левады с табуном жил Конь. «Английская чистокровная лошадь», – гласила надпись. В тот день группа с экскурсоводом остановилась и у этого загона. Конь стоял в дальнем углу загона, жевал сено, и совершенно не обращал внимания на людей, столпившийся у ограды. Экскурсовод рассказал, что это одна из немногих лошадей, выжившая после конного спорта. Экскурсия покачала головами, повздыхала: «Ах, вот поэтому он такой безразличный и нелюдимый!».
Это был единственный раз за последние два года, когда мальчик принес сахар домой.
* * *
Около маленького загончика мама села на скамейку, и, готовая к длительной остановке, достала захваченный из дома женский журнал. Мальчик пересек газон, подбежав к боковой стороне левады. Конь в дальнем углу насторожил уши и повернулся в сторону ребенка. «Эй!», – позвал мальчик, – «Привет!» Не спеша, Конь добрел до ограды и уткнулся носом в сетку-рабицу, натянутую поверх деревянной загородки. «Привет!» – еще раз поздоровался мальчик, – «Я принес сахар!» Мальчик воровато огляделся: нет ли служителей зоопарка, и осторожно зажав квадратный кусочек прессованного сахара между двумя пальцами, просунул его в ячейку сетки. Конь аккуратно взял, захрустел. Повернул голову, внимательно посмотрел на мальчика карим глазом и, вздохнув, опять уткнулся носом в сетку. Мальчик таким же образом скормил ему еще одиннадцать кусочков. Он бы приносил больше, но не был уверен – не вредно ли такое количество сахара лошади?
Давным-давно, когда он только познакомился с Конем, он стал размышлять, как повеселить своего печального друга. Люди дарят друг другу подарки. Что можно подарить лошади? Иногда подарком становится торт или другое лакомство… Набравшись храбрости он подошел к учительнице природоведения и спросил: «Что едят лошади?» «Траву едет, сено – грустно ответила учительница». «А еще что?» «Сейчас ничего, но раньше…, – учительница погрустнела еще больше, – … раньше … еще овсом кормили». Мальчик растерялся – овес не продается в магазинах. Учительница пристально посмотрела на ребенка «А тебе это зачем знать?» Мальчик смутился – мама учила его не обманывать старших. Он очень сбивчиво заобъяснял, что познакомился с конем в зоопарке, и хотел сделать ему что-нибудь приятное… Он, конечно, знает, что животных зоопарка кормить строго запрещено, но если принести коню какое-нибудь лакомство, которое можно лошади, ведь это же ничего страшного. Учительница улыбнулась: «Принеси ему сахар, – заговорщически посоветовала она, – тот который маленькими кубиками, – лошади его очень любят».
Мальчик уговорил гувернантку купить ему коробку сахара – пришлось рассказать ей о совете учительницы – и в следующее воскресенье шел в зоопарк с двенадцатью кубиками в кармане. Число двенадцать было установлено путем сложных математических расчетов. Мальчик знал, что весит 45 кг. Мама разрешала съесть ему одну шоколадную конфету в день. Экскурсовод говорил, что лошади весят около 600 кг. Следовательно, если уровнять одну конфету и один кусочек сахара, то получается, что Конь может съесть тринадцать кусочков. Но тринадцать – плохое число. А четырнадцать – уже много. Он остановился на дюжине.
Мальчик очень боялся, что коню не понравится угощение. Но Конь сразу проникся к сахару. С мамой было совсем просто – она очень увлекалась женскими журналами, и, скорее всего, как догадывался мальчик, ей наскучило ходить в зоопарк.
Так и повелось. Гувернантка покупала коробки с сахаром, а Мальчик каждое воскресенье угощал коня.
– Дима! – позвала мама. – Дима, пошли!!! «Сейчас, мам!» Мальчик потрогал пальцами мягкий нос коня. Конь похлопал губами, проверяя наличие сахара в детских пальцах. Сахара больше не было. «До свидания, Конь!», – мальчик улыбнулся. – Я обязательно приду в следующее воскресенье».
Мальчик побежал к маме. Оглянувшись, помахал коню. Мама взяла его за руку, и они направились к выходу.
Конь немного постоял у ограды, глядя вслед удаляющимся фигурам женщины и ребенка, потом медленно побрел в дальний угол. Что в этом мальчике? Люди не интересовали его. Но мальчик как будто возник из его снов: в них он жил – вдыхал пыль, слушал шум трибун и топот копыт, скачущих за его спиной лошадей; тело становилось легче, мышцы наливались силой. Что-то неуловимо знакомое было в походке, жестикуляции, тембре голоса этого ребенка, что-то, что выделяло его из вереницы людей, ежедневно проходящих мимо, что-то, что заставило его первый раз подойти к сетке и потом, еще задолго до появления вкусного, хрустящего сахара, узнавать топот его ног, бегущих через газон к забору загона.
* * *
В воскресное утро мальчик спустился из детской в столовую. Он был уже одет, рука в кармане перекатывала кубики сахара. За завтраком мама будничным голосом, за которым она пыталась замаскировать волнение, спросила.
– Ты хочешь сегодня ехать в зоопарк?
Мальчик недоуменно посмотрел на нее.
– Конечно! Как всегда.
– Погоду обещали плохую…
Мальчик посмотрел в окно: день как день, пасмурно, сыро. Как всегда в Москве осенью.
– И я что-то плохо себя чувствую…, – поспешила добавить мама.
– А-а-а…, протянул мальчик, тогда давай не поедем… Или может папа меня отвезет? – мальчик с надеждой посмотрел на отца.
– Дело вот в чем, Дима, – отец протянул мальчику свежую газету.
«В Московском зоопарке на 42 году жизни пал Молчаливый – последняя «спортивная лошадь». Молчаливый участвовал в запрещенном теперь виде спорта – скачках и через три года своей карьеры стал легендой при жизни, не проиграв ни одного заезда. С его смертью из Российской Федерации навсегда уходит «конный спорт».
Мальчик посмотрел на маму.
– Это же конь моего дедушки? Ты рассказывала мне… Его же так звали?
– Да, дорогой, оказывается, это был тот самый конь. Я и не знала…На дощечке ведь не было написано его клички.
– Это неозеленые постарались, – авторитетно протянул папа.
Мальчик подошел к окну. Моросило. Серые дома напротив расплылись. Он сморгнул, вытащил руку из кармана, разжал судорожно сжатый кулак. На ладони лежало два белых кубика. Он резко развернулся:
– Мама, ты же нормально себя чувствуешь?
Подойдя к столу, мальчик осторожно выложил на него двенадцать кусочков сахара.
– Можно чай с ними попить… – пояснил он в ответ на удивленный взгляд отца, взял маму за руку и повел в прихожую.
* * *
– В зоопарк? – дружелюбно спросил шофер.
Февраль-март 2007
Он гнал машину по МКАДу. 160 км/ч, 170 км/ч... Левый ряд, крайний правый, диагональ, крайний левый. В двенадцатом часу машин не так уж и мало. И как медленно они едут! Спортивный автомобиль рвался вперед. Они снова выиграли … Всю дистанцию он шел четвертым, не прижимаясь к бровке – Молчаливый не любит узких пространств, за 600 метров до финиша он выпустил его – качнул поводом и прижал шенкеля. Конь рванулся… Треть, вторые, первые… Трибуны ревели… Финишную черту они пересекли, выиграв два корпуса.
«Дмитрий Чернов и Молчаливый – беспроигрышный тандем, легенды при жизни…» – загалдят завтра журналисты...
… Снова выиграли. Эта мысль веселила, будоражила. 220 км/ч. Крайний левый, диагональ, крайний правый. Красные огни стремительно приближались, в фарах блеснула желтая табличка с надписью «long vehicle» – впереди по правому ряду шла фура. Дмитрий качнул рулем правее, и ушел через сплошную в шестой ряд МКАДа – обочину. Когда спортивный автомобиль проезжал примерно по середине длинномера, водитель фуры, то ли заснувший, то ли решивший встать на обочине, взял правее, взвизгнули тормоза, но край серого хвоста все же мягко скользнул по боку легковушки. Машину выкинуло на отбойник. Пробив его, спортивный автомобиль вылетел в кювет….
* * *
Хорошо одетая женщина и маленький мальчик лет восьми, спустились по широкой лестнице подъезда элитного дома правительственных работников. Водитель припаркованного перед подъездом автомобиля услужливо открыл дверцу – мама и сын сели в машину.
– В зоопарк? – дружелюбно спросил шофер.
– Да, – мама и сын кивнули.
Плавно тронувшись, машина проехала по улице двора, миновала шлагбаум, и выехала на магистраль.
Зоопарк занимал огромную территорию за чертой города. Животные родных широт размещались в огромных левадах. В забранных в стекло вольерах обитали флора и фауна теплых стран.
Они шли, неторопливо рассматривая жирафов, слонов, крокодилов, оленей и медведей. Мама по старой привычке, оставшейся еще с тех времен, когда сын был маленький, монотонно читала текст табличек. Мальчик знал их уже наизусть: «Бурый медведь. Раньше водился в лесах средней полосы. Сейчас проживает только в зоопарках России. Насчитывается 46 особей». «Северные олени. Раньше водились….» Так не спеша, читая надписи, покупая мороженое и сахарную вату, они продвигались по своему привычному маршруту. Первую долгую остановку делали у вольеров с собаками. «Домашние собаки…», – читала мама. Вольеров было много. В каждом содержали по нескольку собак одной породы. «Доберманы, лабрадоры, лайки, мопсы, ротвейлеры». Алфавит заканчивался. Они садились на скамейку у последних вольеров и некоторое время сидели молча, разглядывая собак, слушая их лай.
Отдохнув, они медленно проходили огороженное пастбище с коровами и надолго останавливались перед большим загоном.
Лошади…. Они притягивали мальчика больше других животных, больше собак, медведей и оленей. Лошади… Их было немного: кобылы с большими круглыми животами, жеребята, разных мастей и возрастов паслись вдоль изгороди, не обращая на людей никакого внимания. Иногда жеребята принимались бегать, тогда кобылы отрывались от травы и настороженно следили за ними.
* * *
Как-то раз, на своей очередной прогулке, против обыкновения мама с сыном решили присоединиться к экскурсии.
От экскурсовода они узнали много интересного и ошеломляющего о лошадях. Оказывается, лошадей раньше держали на многочисленных конюшнях, расположенных в городе и его окрестностях и можно было даже покататься верхом на этих животных. Был даже такой вид спорта – конный. И были спортсмены – жокеи, конкуристы, наездники и всадники, занимающиеся выездкой. Были специальные здания, манежи, где проходили тренировки и соревнования; ипподромы, где устраивались скачки и бега. Но потом люди поняли, что недопустимо ездить на этих прекрасных животных. Конные соревнования запретили, а конюшни закрыли. И вскоре после восторжествования гуманности и справедливости в зоопарке появились эти прекрасные зеленые пастбища, специально устроенные для лошадок.
Мальчику тогда вспомнился еще один ужасный рассказ о других плохих людях – кинологах, в прошлом мучавших собак с помощью различных приспособлений – ошейников, намордников, поводков и будок. Его на одном из уроков рассказывала вечно печальная учительница природоведения. Мальчик подумал, что она, наверное, расстроились еще больше, если б узнала еще и о спортсменах-конниках.
Отдельно от всех лошадей, в небольшом загончике в стороне от левады с табуном жил Конь. «Английская чистокровная лошадь», – гласила надпись. В тот день группа с экскурсоводом остановилась и у этого загона. Конь стоял в дальнем углу загона, жевал сено, и совершенно не обращал внимания на людей, столпившийся у ограды. Экскурсовод рассказал, что это одна из немногих лошадей, выжившая после конного спорта. Экскурсия покачала головами, повздыхала: «Ах, вот поэтому он такой безразличный и нелюдимый!».
Это был единственный раз за последние два года, когда мальчик принес сахар домой.
* * *
Около маленького загончика мама села на скамейку, и, готовая к длительной остановке, достала захваченный из дома женский журнал. Мальчик пересек газон, подбежав к боковой стороне левады. Конь в дальнем углу насторожил уши и повернулся в сторону ребенка. «Эй!», – позвал мальчик, – «Привет!» Не спеша, Конь добрел до ограды и уткнулся носом в сетку-рабицу, натянутую поверх деревянной загородки. «Привет!» – еще раз поздоровался мальчик, – «Я принес сахар!» Мальчик воровато огляделся: нет ли служителей зоопарка, и осторожно зажав квадратный кусочек прессованного сахара между двумя пальцами, просунул его в ячейку сетки. Конь аккуратно взял, захрустел. Повернул голову, внимательно посмотрел на мальчика карим глазом и, вздохнув, опять уткнулся носом в сетку. Мальчик таким же образом скормил ему еще одиннадцать кусочков. Он бы приносил больше, но не был уверен – не вредно ли такое количество сахара лошади?
Давным-давно, когда он только познакомился с Конем, он стал размышлять, как повеселить своего печального друга. Люди дарят друг другу подарки. Что можно подарить лошади? Иногда подарком становится торт или другое лакомство… Набравшись храбрости он подошел к учительнице природоведения и спросил: «Что едят лошади?» «Траву едет, сено – грустно ответила учительница». «А еще что?» «Сейчас ничего, но раньше…, – учительница погрустнела еще больше, – … раньше … еще овсом кормили». Мальчик растерялся – овес не продается в магазинах. Учительница пристально посмотрела на ребенка «А тебе это зачем знать?» Мальчик смутился – мама учила его не обманывать старших. Он очень сбивчиво заобъяснял, что познакомился с конем в зоопарке, и хотел сделать ему что-нибудь приятное… Он, конечно, знает, что животных зоопарка кормить строго запрещено, но если принести коню какое-нибудь лакомство, которое можно лошади, ведь это же ничего страшного. Учительница улыбнулась: «Принеси ему сахар, – заговорщически посоветовала она, – тот который маленькими кубиками, – лошади его очень любят».
Мальчик уговорил гувернантку купить ему коробку сахара – пришлось рассказать ей о совете учительницы – и в следующее воскресенье шел в зоопарк с двенадцатью кубиками в кармане. Число двенадцать было установлено путем сложных математических расчетов. Мальчик знал, что весит 45 кг. Мама разрешала съесть ему одну шоколадную конфету в день. Экскурсовод говорил, что лошади весят около 600 кг. Следовательно, если уровнять одну конфету и один кусочек сахара, то получается, что Конь может съесть тринадцать кусочков. Но тринадцать – плохое число. А четырнадцать – уже много. Он остановился на дюжине.
Мальчик очень боялся, что коню не понравится угощение. Но Конь сразу проникся к сахару. С мамой было совсем просто – она очень увлекалась женскими журналами, и, скорее всего, как догадывался мальчик, ей наскучило ходить в зоопарк.
Так и повелось. Гувернантка покупала коробки с сахаром, а Мальчик каждое воскресенье угощал коня.
– Дима! – позвала мама. – Дима, пошли!!! «Сейчас, мам!» Мальчик потрогал пальцами мягкий нос коня. Конь похлопал губами, проверяя наличие сахара в детских пальцах. Сахара больше не было. «До свидания, Конь!», – мальчик улыбнулся. – Я обязательно приду в следующее воскресенье».
Мальчик побежал к маме. Оглянувшись, помахал коню. Мама взяла его за руку, и они направились к выходу.
Конь немного постоял у ограды, глядя вслед удаляющимся фигурам женщины и ребенка, потом медленно побрел в дальний угол. Что в этом мальчике? Люди не интересовали его. Но мальчик как будто возник из его снов: в них он жил – вдыхал пыль, слушал шум трибун и топот копыт, скачущих за его спиной лошадей; тело становилось легче, мышцы наливались силой. Что-то неуловимо знакомое было в походке, жестикуляции, тембре голоса этого ребенка, что-то, что выделяло его из вереницы людей, ежедневно проходящих мимо, что-то, что заставило его первый раз подойти к сетке и потом, еще задолго до появления вкусного, хрустящего сахара, узнавать топот его ног, бегущих через газон к забору загона.
* * *
В воскресное утро мальчик спустился из детской в столовую. Он был уже одет, рука в кармане перекатывала кубики сахара. За завтраком мама будничным голосом, за которым она пыталась замаскировать волнение, спросила.
– Ты хочешь сегодня ехать в зоопарк?
Мальчик недоуменно посмотрел на нее.
– Конечно! Как всегда.
– Погоду обещали плохую…
Мальчик посмотрел в окно: день как день, пасмурно, сыро. Как всегда в Москве осенью.
– И я что-то плохо себя чувствую…, – поспешила добавить мама.
– А-а-а…, протянул мальчик, тогда давай не поедем… Или может папа меня отвезет? – мальчик с надеждой посмотрел на отца.
– Дело вот в чем, Дима, – отец протянул мальчику свежую газету.
«В Московском зоопарке на 42 году жизни пал Молчаливый – последняя «спортивная лошадь». Молчаливый участвовал в запрещенном теперь виде спорта – скачках и через три года своей карьеры стал легендой при жизни, не проиграв ни одного заезда. С его смертью из Российской Федерации навсегда уходит «конный спорт».
Мальчик посмотрел на маму.
– Это же конь моего дедушки? Ты рассказывала мне… Его же так звали?
– Да, дорогой, оказывается, это был тот самый конь. Я и не знала…На дощечке ведь не было написано его клички.
– Это неозеленые постарались, – авторитетно протянул папа.
Мальчик подошел к окну. Моросило. Серые дома напротив расплылись. Он сморгнул, вытащил руку из кармана, разжал судорожно сжатый кулак. На ладони лежало два белых кубика. Он резко развернулся:
– Мама, ты же нормально себя чувствуешь?
Подойдя к столу, мальчик осторожно выложил на него двенадцать кусочков сахара.
– Можно чай с ними попить… – пояснил он в ответ на удивленный взгляд отца, взял маму за руку и повел в прихожую.
* * *
– В зоопарк? – дружелюбно спросил шофер.
Февраль-март 2007
