В воскресенье еще надо денники отбивать. В понедельник у лошадей уже свежая солома по брюхо. А значит пока первые лошади гуляют, заняться совершенно нечем, можно спокойнень пойти с Медияком к пэддоку. Дождь превратил пэддоки в болото, огромная лужа в углу, трава отвратительная, утром тень от деревьев. Короче, бедному Медияку там заняться совершенно нечем: носиться негде и нельзя, жрать нечего. Как и все остальные лошади по утрам он больше всего хотел бы позажигать по траве, задрав хвост. О чем он мне всю дорогу и рассказывал. Допиаффировали до пэддока, встали на более-менее приятном клочке травы перед ним и стали репетировать команду "пасись". Потоптавшись вокруг меня минут пять, Медияк убелился, что отпускать с поводка его никто не собирается, и начал пастись. Тогда мы потихоньку допаслись до пэддока, закрыли ворота и ... еще попаслись. Потом я его отпустила. Традиционно повалявшись в грязи, лошарик смирился с небеганьем и начал пастись.
Мы завели первую партию к курсу и выкинули вторую. Солнышко пригревает бока, мух еще нет, трава под солнцем и дождями шикарная. Красота. Мне стало жаль Медияка в мокром пэддоке и я пошла к нему. Моему повлению он обрадовался, прибежал скорее к выходу: "давай, ты меня лучше на вревочке попасешь" А давай, мы рискнем пойти в леваду, только чур не бегать!
"Фыр-фыр-фыр! Аааа, в леваду!" Медияк аж прифигел: это все мое?!
О, и Генри тут!
Побегаем?!
Что, правда бегать нельзя?
Эх, бегать нельзя. Почти. Но можно валяться, пастись, греться на солнышке, беседовать с Генри, позировать камере.
Короче, Медияк был разумен, послушен, и я оставила его в леваде.
Из левады он уходить не хотел.
Еще фото
Рита
Ландлибе милуется с чужим мерином.
Never
