Re: Иноверец: ох уж мне эти коневозочки!
Вечера на хуторе близ…
Заканчиваешь трудиться, вылетаешь, бежишь в метро (от поездок на машине до работы пришлось отказаться: времени нет, да и денег на бензин), выскакиваешь в своем спальном районе, переодеваешься из офисного в бриджи или штаны пострашнее, закидываешь в себя ужин (спасибо родителям, грудью встанут в дверях и не выпустят, не упихнув хорошенечко в меня каши, гречневой с молоком), удираешь из дома с криками «вернусь рано, вы еще спать будете», упаковываешься в ЛаМатиз – и на МКАД, бодаться с пробками.
Есть примерно полтора часа… отдыха. Сидишь в своем аквариуме, смотришь на людей и остальных (затонировать что ли стекла, ведь до ТО еще два с половиной года?), перестраиваешься из ряда в ряд, играешь в догонялочки с каким-нибудь Лексусом, их это очень умиляет (главное в салочки не играть, дороговато выйдет). Я вообще очень люблю в одиночестве кататься – никто не висит на ремнях, не потеет холодным потом, не заикается, не седеет…
А потом, когда ночь уже совсем спустится на подмосковную трассу, я тихонечко подъеду к окутанному колючей проволокой забору. Шлагбаум поднимется, и вот я уже практически рядом. Иноверец, как заключенный на прогулке, маячит в угловой леваде: туда-сюда, туда-сюда. Беру капцунг (какие вы звери, нацеплять на лошадь такую страшную штуку! Она же предназначена только для работы с самыми строгими жеребцами, глядите, сколько там железа! – авторитетно заявляют нам прочие конюшенные ЧВ, если увидят меня или Алису (что проще!) при свете дня), иду.
Иноверец сосредоточенно топает навстречу из дальнего угла. Как-никак надо же проверить содержимое карманов. Сегодня влажно и на нем серебрится дождевая хорзушная попона. От этого он издали напоминает то ли призрака, то ли взаправдашнюю лыцарскую лошадь.
- Что ли ты?
- Что ли я.
- Принесла?
- Да.
- Хрум. Ну, двинем что ли уже отсюда?
- Пойдем.
- А знаешь, вчера ночью так лило, что я чуть не утонула на МКАДе.
- Ты посмотри вокруг, как плац затопило. Все сегодня в манеже тусили.
- А мы на плац, нам надо воздухом дышать.
- Ты уверена?
Я в резиновых сапогах, а он осторожно, даже брезгливо следует за мной, наклоняется, нюхает воду.
- Точно?
Идем в дальнюю часть, там менее топко, я прошу его уйти на вольт и изобразить рысь.
- Точно?
Бежать ему явно не очень удобно.
- Ты еще скажи, что колбасу отдашь.
После второй рыси он подходит ко мне:
- Сама-то на сухом островке стоишь! Идем в манеж.
Я беру его коротко-прикоротко, потому что знаю, что как только мы зайдем в основную конюшню, начнется всякое
- Девчонки! Айда, в очередь жаница! Да вы только посмотрите, как я хорош! Стройный…
- Та тихо ты!
В манеже мы вдвоем, и я отпускаю Иноверца. Обследовав все четыре угла на предмет скрытых врагов, повалявшись на середине, он смотрит теперь уже на меня.
- Галоп!
Конь толкается и летит, сам встает на ровный вольт вокруг меня, и начинает нарезать ровные круги.
Дорога из манежа на улицу пройдет без криков.
В воздухе – как всегода по ночам - разольется запах моченых сосен и – немного — топлива. После того как он перестанет дышать, заведу его в денник. Начнет потихоньку дождить, и я порадуюсь, что мы опять успели проскакать между тучками.
_____
П.с. Мокрый плац в Рапсодии я видела только один раз. Накануне по майски-весело с грозой лило всю ночь
