Растопка (Рибейра-Ренклод), рождена 1 января 2004 года
(на фото далеко не первая наша встреча, но все они проходили и проходят по вот такому сценарию)
Топка - этот тот замечательный случай, когда сошлись воедино многие факторы, которые, в конечном итоге, и привели к покупке именно этой конкретной животины.
Начать с того, что лошадь эта, несмотря на то, что прожила практически всю жизнь в качестве матки в табуне, отличается редким дружелюбием и желанием общаться. Поэтому она всегда, сколько нам с мамой доводилось бывать в гостях на хозяйстве, выходила из табуна общаться и отгоняла всех остальных лошадей, которые посягали на наше внимание.
Во-вторых, что немаловажно, кобыла оказалась куплена когда-то в Починковском конном заводе, славном своими советскими тяжеловозами. Правда, из четырех двухлетних красавиц, приехавших когда-то на нашу суровую землю, уцелели лишь две - светло-рыжая Растопка и чалая Кожурка (сейчас тоже в частных руках, счастлива). Еще две кобылы пали - если кому-то что-то скажут их клички, это были Рубка и Роксана. В любом случае, Растопка оказалась племенной кобылой с возможностью восстановления документов. К этой теме я еще вернусь.
Ну и в третьих, при ней бегал очаровательный двухмесячный жеребчик, такой же желтенький и квадратненький, к тому же, один из уже последних детей Жребия (тоже советского жеребца, купленного в Починковском заводе и сгинувшего в 2013 году).
Вот таким был Жребий (Жеребьевка-Рекордсмен,2002г.)
А вот такие жеребята, его последние дети, встретили меня в табуне:
Правда, тут на переднем плане девчушка от русского тяжа Роспуска и кобылы Санжары (Растопка-Жребий), а мой будущий Жарок стыдливо спрятался.
Знаете, что такое выбор? А трудный выбор?
Это когда стоишь посреди табуна, который ты должен как можно скорее продать, причем в хорошие руки, а не в колбасу, и на тебя смотрят, дружелюбно так, под 200 голов тяжеловозов - а ты можешь выбрать только одного, потому что дома и так 4 головы, и кормить всех надо.
Вот так примерно это и выглядело:
В общем, трудный выбор был сделан, и сделан сразу. Растопка и ее сынок, которого тут же с подругой, выбирая, нарекли Жарок (чтобы был жирок).
Прошло почти два месяца прежде, чем в ворота ипподрома въехал коневоз с долгожданными лошадьми. Пока делали справку, пока утрясались формальности... настал октябрь. И вскоре в специально построенной по такому случаю леваде появились очень необычные постояльцы.
Только ленивый не спросил у меня, откуда взялось это худое страшилище.
Правда, к страшилищу бонусом шла еще вот такая замечательная желтая штучка, которая несколько смягчала впечатление от лохматых мослов моей новообретенной племенной кобылы
Правда, с левадой это я поторопилась! До нее еще предстояло дойти. Ну, вы понимаете, как грузятся табунные лошади в коневоз. Из раскола, досками, а в нашем случае - из коридора фермы прямо гоном в прицеп, наглухо вставленный в ворота.
А оповаживать? К чему такие мелочи! На месте разберетесь.
Мы и разбирались. Вытащить из коневоза застрявшую там и весьма озадаченную тяжеловозиху оказалось достаточно просто - выгнали жеребенка, она ломанулась следом, едва не прихватив с собой переборку прицепа. А вот дальше! Понятно, что удержать на корде и затащить в конюшню пусть и исхудалого, но все-таки мамонта, было невозможно. Поболтавшись на другом конце корды подобно поплавку на удочке, я кое-как залетела вместе с лошадью в коридор, пока водитель и начкон загоняли туда же жеребенка.
Водворив, наконец, этих замечательных зверей в денник, я сидела, переводила дух и тихо умилялась.
Потом начался процесс оповаживания.
Водили Топу по коридору, причем, на оголовье, иначе она водила нас. И то, раз вышел случай. Завидев в коридоре приготовленное для кого-то сено, Топка молнией метнулась к нему, схватила, и, позабыв, что я ее, вообще-то, куда-то вела, убежала с добычей в свой денник. Так смешно было, что я даже ругаться не стала!
Но рано или поздно по коридору Топка ходить начала, а потом и в леваду пошла. Сходила раз пять на оголовье, а потом и на недоуздке спокойненько. На этом процедуры, связанные с приручением, у нас закончились, и начался откорм. Как мы ее откармливали с начконом - это ее секрет, раскрывать не буду. Скажу лишь, что получилось по-настоящему только после того, как отбили жеребенка, а это было уже в январе-декабре. А до этого жители ипподрома наблюдали вот такое чудо:
Или чаще - такое:
А потом и вот такое:
И лишь только к весне ближе увидели, наконец, долгожданные "формы".
А между тем Жарочек рос в окружении других жеребят:
Играл со своим друганом орловцем Бильбо:
А потом наступило лето. Жарок встретился со своими старшими братьями, Снежком и Дождиком, и стал гулять с ними. А у его мамы появилось занятие...
Исторический момент, моя первая посадка на эту лошадь. Правда, не первая вообще - Гагариным у нас был конюх Жора. Обнаружив его на своей спине, Топка покосилась в недоумении, и на этом все закончилось. Я на нее лезла не без трепета, но очутившись на широкой мягкой спине, позабыла про все страхи.
К своей заездке Топка отнеслась...никак.
Водили мы ее и на вожжах, помногу, спокойно - казалось, лошадь сама знала, что нужно делать.
И катались много. Вот только по осени на ипподроме уже, подзабросила я это дело. Садилась несколько раз, но никуда не ездила. Надо уже довести до ума этот проект, будет еще одна лошадь верховая.
А то пока она больше тискательная и декоративная.
Хотя вот по осени сделали красивую фотосессию в славянском стиле, и уж тут топины формы пошли на ура.
И напоследок, документы мы ей восстановили, а заодно и сыночку сделали. Так и оказалась я, видимо, почти единственным владельцем племенных совтяжей с паспортами в наших краях. Правда, где брать для Топки аналогичного качества жениха, непонятно, ведь сгинул Жребий, а больше жеребцов таких нет.
