Re: Детская сказка. После дождя
Удивительно. Я родилась в Москве и прожила в ней большую часть жизни, но она так и не сумела стать для меня домом, а я так и не смогла научится любить ее.
Сейчас, расматривая привезенные папой из последней командировки, фоторафии Севера, я плачу. Пожалуй, это единственное место, куда я могу вернуться, зная, что оно не изменилось. Горы, реки, заросли путающей ноги карликовой березки, крошащийся в руках сланец, смолистые кедровые шишки, резкий запах золотого корня и багульника совершенно такие же, как двадцать лет назад. Настоящие.
аэропорт
По дорое из дома на работу.
И геологи там сейчас те же. Знакомые фамилии, смутно знакомые загорелые, со смешливыми морщинками лица. Буро-зеленые, выгоревшие на солце штормовки, сигареты в мятых пачках, очень крепкий чай, гитара и поездки на рыбалку на вездеходе. Хариус с икрой... Сине-зеленая бесконечная глубина горного озера. Невероятное количество грибов.
Я редко вспоминаю прошлое, да и плохо помню его. Плохо помню все, кроме Севера. Иногда мне кажется, что я только вчера стояла под работающим винтом вертолета, смотрела, как лопасти пригибают к земле сухую, бедную траву, ощущала всем телом рокот двигателя. Залезла в тесный, пахнущий соляркой салон, на скамью вдоль круглых иллюминаторов. Посмотрела в окно на резко прыгнувшие вниз деревья, на петли удалающейся Щекурь-и. А потом... Потом поняла, что я вдруг успела вырасти, выйти замуж, купить лошадь и родить ребенка. Когда? Не понимаю...
Как бы я хотела снова оказаться здесь. Ощутить под ногами мягкий, пружинящий ягель. Присесть, отломить его веточку, пожевать и выплюнуть - он пресный, безвкусный. Как бы я хотела запутаться ногами в цепких, хватких ветвях карликовой березки, упасть, покатится по склону... А осенью крошечные, резные листься карликовой березки становятся багряными. И среди них почти невозможно различить подосиновики. Как бы я хотела подняться на плато и привычно ощутить под ногами сыпучие сланцы. Снова прикоснуться рукой к шершавым, сахарным глыбам отвалов кварца. Пройти мимо остро пахнущих ржавым железом вагонеток на узких рельсах. Зайти в штольню с тусклым фонариком на оранжевой каске и в полной темноте слушать падение капель воды.
Здесь, на Севере, все такие.... настоящее, не вызывающее сомнений. Я живу в Москве, но совершенно в нее не верю, совершенно ее не замечаю. Не радуюсь, видя провода за окном, или слыша громыхающий утром троллейбус. Это все есть, это все живет и существует, но где-то в стороне от меня. Мне кажется, что невозможно стать частью города, растворится в нем, дышать им. Говорят, дом там, где сердце. Наверное, это правда. Мой дом у подножья Неройки, старая серая лачуга на берегу бурной горной реки. В крошечном, отрезанном от всего мира поселке геологов, где было плато Додо с его штольнями, проложенными по жилам кварца. Гнезда камней, с огромными, в рост человека кристалами дымчатого кварца, крошечные "пальчики" с яркими лучамми рутилла, и серовато-зеленой, мерцающей россыпью хлорита у оснований. Мягкие, послушные пласты горной кожи и серый, крошащийся руками сланец.
Немного сумбурно, но уж слишком много эмоций вызывают у меня эти фотографии. Да и подробно я уже обо всем рассказывала, не буду повторяться
