Спасибо, Наташ!)) Я давно собиралась
Когда мы жили в квартире, была (да и сейчас есть) у нас в доме одна превредная бабка. Вечно всем недовольная, злющая, вздорная, подозрительная, склочная сплетница, имеющая, что сказать каждому жильцу. Наина Киевна Горыныч, одним словом. Меня, как впрочем, и многих своих соседей, она недолюбливала и при каждой встрече недовольство свое мной и всем окружающим миром мне высказывала.
Недавно я очень ранним утром подходила к дому и увидела, что она выходит из подъезда. Здороваться с ней мне очень не хотелось, поэтому я шагнула за куст боярышника, в надежде переждать, пока она пройдет мимо. Вредная бабка спустилась по лестнице, и стая голубей вдруг спикировала с крыши вниз, на газон. Бабка отошла в сторонку от подъезда и достала из авоськи хлеб и пшено. Птицы слетались к ее ногам, голуби, воробьи, синицы… Она бросила горсть пшена и лицо ее вспыхнуло радостью. Птицы клевали, порхали вокруг, откуда-то прилетали новые голуби, и рассветное солнце било сквозь их полупрозрачные перья на крыльях. И светилась увядающая зелень московских двориков, и горели грозьдя рябины сквозь краснеющие резные листья. Бабка стояла в солнечном луче, бросала крошки и зерна, и десятки светящихся крыльев били воздух вокруг нее, трепали волосы.
- Божьи дети… - шептала она, обращаясь к голубям. – Вы – божьи дети… Хорошие мои…
Она вся, насквозь была пронизана солнечным светом, хлопаньем крыльев и тихим воркованием. Она светилась такой неподдельной радостью, таким счастьем и умиротворением, что я не узнала бы ее, встретив на улице.
- Милые мои птички…
Она досыпала крошки и вернулась в подъезд. А я так и осталась стоять за кустом боярышника, размышляя о плоскостях мышления и гранях личности.
