Спасибо за слова сочувствия. Дети очень по-разному. Матвей тяжело, рыдал два дня, рисовал Скай на небе, просил у меня накачать её фото, постоянно о ней думает. Она же была почти его собака - он отвечал за её прогулки, я их собиралась на дрессировку отправить весной. Даня как-то тихо - похныкал, и отвлёкся. Иногда вспоминает её с жалостью, но не скажу, чтобы страдал. Может, просто внешне не проявляет. Юра не плакал, не горевал, он сразу стал требовать от меня, чтобы я нашла лекарство, которое "дашь собачке, которая умерла, - и она вылечилась!" И не поверил, что такого не бывает. Ему, видимо, понятие смерти просто недоступно в силу возраста, он его отвергает в принципе, не желает с ним смириться. Сегодня ходит, гладит воздух рукой и говорит, что он гладит "привидение Скай".
Мне стало легче, когда её похоронили. В первый день я не смогла найти место в лесу - всё затоплено, и сутки не могла оторваться от её тела, гладила, обнимала. Конечно, когда никто не видел - понимаю же, как дико это выглядит со стороны, но не могла её отпустить, никак, всё казалось - вот ворохнётся в руках, вырвется и побежит...
Умерла она у меня на руках, на операционном столе у нас в клинике. В конце февраля у неё началась течка, которая за неделю стала подозрительно обильной (просто лужами), а потом - вонючей (гнилостной). Сделали УЗИ, диагноз - огромная гематометра, обязательна срочная операция. Кардиолог посмотрела её накануне, дала добро - мол, надо оперировать, пока она более-менее стабильна по сердцу, а шансов перенести наркоз всё равно 50 на 50. Нашли спецом для неё пропофол, дали самую минимальную дозу, но всё равно в середине операции сердце остановилось, и не реагировало ни на какие попытки реанимировать.
Если бы не оперировали - исходов могло бы быть два: разрыв матки\перитонит\смерть или переход в пиометру\операция на фоне воспаления и интоксикации\та же смерть на столе.
