Виорика
Pro
Девицу-понечку привезли в ночи и отправили на подселение к жеребуське тракеночке. Я догадывалась, что шетланды эдакие простые работяги, но моя мадемуазель оказалась просто хабалкой. В денник вкатилась, сено копытом ковырнула, опил понюхала, хату одобрила и улеглась посередине, она ж с дороги устала. Хозяйка квартиры, вспомнив что в прапрадедушках у нее были арабы, вывесила глаза на ниточках и бегала по стенам.
- Ты чего? - сказала ей Маня, - стой спокойно, спать мне мешаешь.
- Боже, боже, я умру от разрыва сердца,- стенала Флер, прижимая к груди копыто - кто ты маленький монстр?
Ответа не последовало, потому что Маня уже храпела. Тетя Флер через час успокоилась и аккуратно прилегла в уголочке.
Позже наши девочки подружились, вместе жили, делили сено, гуляли. На выгуле Маня разрешала есть тете Флер из царской кучи сена, а тетю 3абаву от сена гоняла: - Не брат ты мне, морда вятская, - говорит. Ну или что-то подобное, я в переводе с лошадиного не очень.
Вот наши юные девы.
По приезду стало понятно, что фото на Авито, где на пони дети без седла сидят, делались, пока понька была занята поеданием чего-то, кинул ребенка сфотографировал и снял, пока не убились. Очень похоже было, что с утра дверь открывали пони сами уходили по деревне пастись, а вечером обратно домой.
3ачем нужно ходит с человеком на веревочке, Маня не знала, но после нескольких неудачных попыток свинтить - смирилась, потом гнусные людишки стали заставлять маленькую лошадку стоять в проходе на двух веревках, а еще позже хватать за ноги и что-то от них откусывать. Лошадь дрыгалась, пучила глазоньки, потом вздыхала и смирялась: Делайте, что хотите.
Девицу я назвала Мандаринкой, по-домашнему Маня, иногда Масяня. Характер у нее оказался твердый, нордический, а главное, Маня по жизни уверена, что пони на конюшне - самые главные, а среди пони - она королевишна. Угостить сахарком в леваде кого-то, кроме Мани, было затруднительно. Добраться до сена без царского дозволениия тоже не получалось, благо царица из Мани вышла добрая, поклонился и можешь кушать. Много лет спустя, когда ее выпустили гулять со сложившимся табуном, манина картина мира, вероятно, разбилась вдребезги, ибо против дружного коллектива в десяток конеморд, пончита оплошала. А вот о одному или по двое кони у нее строились рядами и боялись пикнуть.
С заездкой у нас получилось тоже оригинально. На фото с Авито на поньке сидели, поэтому я решила, что ничего нового для нее человек сверху не представляет. Как я ошибалась. Чтобы пони поседлать ее надо в деннике отловить, быстро-быстро впихнуть в уздечку и быстро-быстро все застегнуть, ибо проще ловить намыленного поросенка ногами, чем мелкого понеребенка в деннике. Понедеть к тому времени твердо знала, откуда берутся вкусняшки, и весело проводила время расстегивая молнии и отлепляя липучки на карманах. Выловленную пони было можно было седлать, уворачиваясь от понячьих поцелуев и вымогательств.
К часу Х Маня работала на корде шагом и рысью, уже не взывая каждую минуту к лошадиным богам о своей горькой участи, в том числе и под седлом, когда мне было не лень лошадь седлать. И во выходим мы красивые поседланные, берем ребенка-добровольца, мальчик неплохо уже ездящий, устаонвились и говорю ему: Ложись животом на седло. Дальше картина маслом, мальчик Саша с разбега прыгает на пони и плюхается животом поперек седла, пони делает квадратные глаза: мама, меня хотят сожрать, встает на свечу и замирает в раздумьях, перевернуться ей и придавить спиной хищника или сам отвалится. Романтический момент упущен, пони не в настроении заезжаться, мальчик Саша не в настроении заезжать. Мальчики почему-то все такие, с первой неудачи сливаются. Положили девочку Полину, провели, сняли, снова положили.
- Ну лан, это не страшно, - сказала Маня и заездилась. Потом мы ее оставили в покое - вдруг родит все-таки, но Маня всех обманула и не родила
. Вот такая у меня половинка коня.
- Ты чего? - сказала ей Маня, - стой спокойно, спать мне мешаешь.
- Боже, боже, я умру от разрыва сердца,- стенала Флер, прижимая к груди копыто - кто ты маленький монстр?
Ответа не последовало, потому что Маня уже храпела. Тетя Флер через час успокоилась и аккуратно прилегла в уголочке.
Позже наши девочки подружились, вместе жили, делили сено, гуляли. На выгуле Маня разрешала есть тете Флер из царской кучи сена, а тетю 3абаву от сена гоняла: - Не брат ты мне, морда вятская, - говорит. Ну или что-то подобное, я в переводе с лошадиного не очень.
Вот наши юные девы.
По приезду стало понятно, что фото на Авито, где на пони дети без седла сидят, делались, пока понька была занята поеданием чего-то, кинул ребенка сфотографировал и снял, пока не убились. Очень похоже было, что с утра дверь открывали пони сами уходили по деревне пастись, а вечером обратно домой.
3ачем нужно ходит с человеком на веревочке, Маня не знала, но после нескольких неудачных попыток свинтить - смирилась, потом гнусные людишки стали заставлять маленькую лошадку стоять в проходе на двух веревках, а еще позже хватать за ноги и что-то от них откусывать. Лошадь дрыгалась, пучила глазоньки, потом вздыхала и смирялась: Делайте, что хотите.
Девицу я назвала Мандаринкой, по-домашнему Маня, иногда Масяня. Характер у нее оказался твердый, нордический, а главное, Маня по жизни уверена, что пони на конюшне - самые главные, а среди пони - она королевишна. Угостить сахарком в леваде кого-то, кроме Мани, было затруднительно. Добраться до сена без царского дозволениия тоже не получалось, благо царица из Мани вышла добрая, поклонился и можешь кушать. Много лет спустя, когда ее выпустили гулять со сложившимся табуном, манина картина мира, вероятно, разбилась вдребезги, ибо против дружного коллектива в десяток конеморд, пончита оплошала. А вот о одному или по двое кони у нее строились рядами и боялись пикнуть.
С заездкой у нас получилось тоже оригинально. На фото с Авито на поньке сидели, поэтому я решила, что ничего нового для нее человек сверху не представляет. Как я ошибалась. Чтобы пони поседлать ее надо в деннике отловить, быстро-быстро впихнуть в уздечку и быстро-быстро все застегнуть, ибо проще ловить намыленного поросенка ногами, чем мелкого понеребенка в деннике. Понедеть к тому времени твердо знала, откуда берутся вкусняшки, и весело проводила время расстегивая молнии и отлепляя липучки на карманах. Выловленную пони было можно было седлать, уворачиваясь от понячьих поцелуев и вымогательств.
К часу Х Маня работала на корде шагом и рысью, уже не взывая каждую минуту к лошадиным богам о своей горькой участи, в том числе и под седлом, когда мне было не лень лошадь седлать. И во выходим мы красивые поседланные, берем ребенка-добровольца, мальчик неплохо уже ездящий, устаонвились и говорю ему: Ложись животом на седло. Дальше картина маслом, мальчик Саша с разбега прыгает на пони и плюхается животом поперек седла, пони делает квадратные глаза: мама, меня хотят сожрать, встает на свечу и замирает в раздумьях, перевернуться ей и придавить спиной хищника или сам отвалится. Романтический момент упущен, пони не в настроении заезжаться, мальчик Саша не в настроении заезжать. Мальчики почему-то все такие, с первой неудачи сливаются. Положили девочку Полину, провели, сняли, снова положили.
- Ну лан, это не страшно, - сказала Маня и заездилась. Потом мы ее оставили в покое - вдруг родит все-таки, но Маня всех обманула и не родила
. Вот такая у меня половинка коня.
