Время от Самайна до Солнцеворота - самое тоскливое: в любое время и в любом месте рискуешь улететь в полную безнадёгу... Улетел и сейчас, едва сгустились сумерки за окном. Пришлось кремниться: фелуцена у Старика снова было в обрез. Зато его было много у меня: на днях на работу притащили пятьдесят кило в обычных пергаментных мешках. Мешки заняли всё место под рабочим столом и явственно попахивали почему-то солёной рыбой. У меня с этого явно началась аллергия, да и не только у меня: коллеги чихали, отпускали шуточки по поводу закуси к пиву, но пока не злобствовали. Испытывать их терпение мне не хотелось - и, значит, придётся в ближайшее время машину искать. Купила баба порося - серого, возраста пенсионного. И фелуцен ему впрок толком и не идёт.
Старенькая электричка, приведенная в порядок явно на коленке, мелко тряслась и вихлялась на стрелках... Давно уж узких тамбуров не встречал. Электричка, как известно, портал - и пойди пойми, в какое она тебя закинет время и место. Меня она исправно высадила в посёлке - только вот круглое окно в башенке старого вокзальчика до боли напомнило Кенигсберг... И, да - здесь было теплее, чем в городе. Залез с рюкзаком на путепровод - как всегда, задохнулся, огляделся по сторонам: на юге, почему-то, багровело зарево - надо бы спросить у местных, откуда. А прямо по курсу висела полная луна - в сильной дымке, диск казался матовым, но моря виделись совершенно отчётливо. Совершенно киношная луна. На заднем дворе конюшни было слякотно, я снова задался вопросом: ну ладно, поездить и на футбольном поле можно, а вот где старое чучело в руках шагать? Если оно опять посчитало лужи, только это мне и останется.
Старым чучелом без меня, похоже, не занимался никто - его по площадям покрывала серая цементная щетина: сухая, спасибо и на этом. Морда почти белая - так это я сам её и чистил! Чучело мотало башкой, требовало морковки кончиком вперёд непременно в левый угол передних зубов: крайний правый был, помнится, обломлен. Или уже не только крайний правый? Что ж, будем совмещать кормёжку с чисткой хобота... Новый обычай создаётся. И, по этому обычаю, морда сперва выдаётся секунд на десять, потом удирает и крысится где-то под потолком, но время доступа с каждой морковкой растёт. Морква в кормушке Старика до поры не интересует - и я сразу сунул пяток в карман халата и выдавал по необходимости, то бишь когда хобот заметно работать мешал. Когда я перебрался к задней оконечности тушки, Старик придумал новый способ напомнить о новой морковке - он начинал шуршать и дёргать авоську со щётками, что висела на денниковой решётке; надо сказать, он этим не злоупотреблял. Со свежей зимней шкуры сухие капельки грязи счищались долго и муторно; иные пришлось выдёргивать руками, и коню это не нравилось. Линька в срок - хорошо, конечно, но не поспешила конина с линькой? Прогноз ещё две тёплых недели обещает.
Появление седла Старика не вдохновило: он открыл хоботом дверь и вылез в проход на длину верёвки. Надулся он тоже знатно: резинку на подпруге пришлось тянуть, чтобы кончик приструги поймать. Или - брюхо наел, это скорее хорошо. Когда приструги тянул, рядом с рукой защёлкали зубы. Когда они щелкнули совсем уж близко, вклеил по хоботу локтем; хобот ушёл и обиделся - отказался жрать моркву из рук и кормушки, закрыл глаза и задумался о вечном. Извини, дорогой, но меру знать надо... Щёлкнул чёмбур за подбородник уздечки, пошёл одеваться на выезд. Шпоры... да, симвОл для нас обоих. Флиска под куртку - правильно с собою захватил, давно пора. Фонарик, где только поменял батарейки - да, это по делу. И телефон - чисто на всякий пожарный: кому звонить, если случится что, и не ведаю. И - вперёд, за воротину, что конюх уже распахнул.
В луче фонарика плясали редкие белые блёстки - явление, здесь частое; скорее всего, туман от прудов схватило в ледяные кристаллы. Хотя - не настолько холодно, вроде? Из ноздрей Старика бил пар, как из маленького паровозика, сквозь клубы пара оранжевым мандарином светился глаз. С пандуса он сошёл как-то осторожно - я внимательно осмотрел идущие ноги: ноги шли, как обычно. Шлёпая по грязи, вышли за поскотину: ну, и где здесь гулять? Единственный зелёный пятачок под стеной коровника был издевательски маленьким, Старик явно не понимал, чего мы там забыли... Посмотреть, что на кордовом круге творится? Чёрная окружность доверия не внушала, но вполне работала: грязь отчасти загустела от холода и неплохо держала сапог и копыто. Правда, тренчики от шпор придётся стирать снова. Старик печально нюхал землю: любимых навозных куч тут не было. То есть, ни одной. Развлечение себе он всё-таки нашёл: в левом углу круга сохранился травяной пятачок, и он тут же впился в него зубами, несмотря на трензель. И, надо же, откусил! Значит, передние зубы работают ещё, и куда лучше, чем я думал. Тогда пусть дергает свою траву, пусть только потом на ходу жуёт. И он исправно жевал, лишь раз выплюнул - впрочем, тут мог и трензель помешать. Представляю, как ему надоело на одной каше с витаминно-травяной мукой сидеть.
Так, десять минут походили - можно попробовать и залезть, как всегда, с блока за коровником. Теперь, наверное, стоило выключить фонарик - демаскировал он нас: шли на футбольное поле, место, для нас спорное. Вот и шпора пригодилась - спихнуть Старика с асфальта на обочину проулка: асфальт он переносил тяжело, щупал, но предпочитал брести по нему, не заморачиваясь, что там под ногами. Вот и спуск на поле промеж пирамидальных тополей... Гать через кювет, деревянные доски, фанерные щиты: Старик прогрохотал по ним без малейших сомнений, боевой у меня, однако, конь. Тропинки расходились по полю птичьим следом, наша, видимо, крайняя, вокруг поля - этакая чёрная гладкая канавка среди довольно высокой травы. Скользко? Да нет, копыта держат. Старик пошёл отдуваться через темп - я прислушался: вообще-то, это нехорошо, не тянет конь всадника даже на шагу. К концу поля явление, вроде, исчезло - и слава Богу. Там тропинка уходила вдоль хоккейной коробки к главной улице, значит, теперь надо по целине, вдоль длинной стороны поля, стараясь не попадаться в лучи фонарей. Странно - на футбольном поле попадались заметные кочки, и Старику они заметно не нравились: выползла аритмия, но вскоре ушла. Ещё я слушал щелчки в холке и скакалках задних ног: холка молчала, скакалки трещали случайно - системы не было. И это тоже было хорошо... но сколько ещё всякой пакости проснуться могло!
Кажется, мы зря хоронились в тени: в пятиэтажках горели окна, слышался звук телевизора, женский смех, на стоянке у магазина крутились машины - и при этом ни одного человека ни то, что на поле! Хотя, кому надо - видели, конечно. Наплевать, лишь бы прямо сейчас не нарваться. А все дорожки сейчас были наши. Мы пересекли ту, что шла по диагонали - хорошая, надо сказать, дорожка, но нам не очень по пути. Ближе к домам шла хорошо накатанная грунтовка неясного назначения - но там слишком светло, не будем соваться. Она доходила до нашего проулка и шла рядом с ним - вот это уже лучше, метров двести хорошего грунта. Потом она поворачивала влево, описывая подкову, пересекала поле по прямой и уходила на задворки местного ДК. Это нам вполне подходило. Сделав по ней круга три (замыкали круг по чистой целине), я аккуратно попросил рысь; Старик явно пожал плечами и побежал, весьма неплохо работая спиной. Я было порадовался, что за всеми Стариковскими болячками не разучился сидеть на учебной рыси, тем более такой активной - и тут рысь без команды сменилась довольно уверенным и ровным галопом! Ну да, конечно: сейчас дорожка точно к дому смотрела. Кстати, скоро она повернуть была должна... Старик поворачивать не хотел - пришлось откинуть задницу, ткнув шпорой в свежий целлюлит. Пару темпов принимания на галопе Старик, всё ж, исполнил, но, когда я настоял на своём, обиделся и перешёл на рысь - что мне и требовалось доказать. На рыси стало слышно, как он отдувается, и метров через тридцать я и рысь свернул. Есть желание галопировать - добро, уже хорошо. Но - не сегодня, ладно?
Отшагиваясь, бродили по полю, изучая тропинки. Старик в них как-то не вписывался, его всё время уносило влево (не вправо, что я знаю много лет!). Может, и права была Колдунья в том, что левый зад потихоньку сыплется... ладно, будем наблюдать. Продышавшись через пару кругов, попросил рысь ещё раз, но попросил без его согласия, да ещё в сторону от дома: рысь была карикатурной и завяла метров через сто; а ведь надо было всего лишь дождаться, пока он сам её попросит! Ну, а не попросит - значит, не стоит и просить. Ладно, поболтаемся ещё... Старик то ли дёрнул ногу, то ли просто подустал, но на глине дорожки несколько раз повело задние - несерьёзно, но всё же повело. В верховой езде - длинный перерыв, может, и закругляться пора, сделать три-четыре круга, потом домой? Наверное, так. Тут на краю поля появилась некая бабушка с большой белой собакой - собака белела в темноте, её-то мы и увидели первой. Бабушка тихонько поползла по диагональной тропке, собака неспешно кружилась вокруг неё; бабушка с ней беседовала - мол, это лошадка, ты лошадок, что ли, не видела? Собака немаленькая, бабушка - старенькая, если барбоса её защищать решит - ничего ведь и не сделает. Старик собак не боится вовсе, но драться с ними толком не умеет - значит, если что, укус-другой пропустит. Оно мне надо? Поле большое, места всем хватит. Честно повернул налево-назад, пошагал так, что до бабушки оставалось метров сто, не меньше: для собаки не расстояние, но, допускаю, лениво ей станет. Так и вышло: бабушка добралась до тренажеров возле хоккейной коробки и присела на скамеечку, барбосина уселась рядом. Отлично, теперь мы знаем, какой кусок поля наш. И на этом куске осталась хорошая дорога вдоль проулка, где мы уже делали рысь и, язви его, галоп; как только морда Старика развернулась там в сторону дома, он толчком тронулся довольно уверенной рысью. Ещё и на спину взял, как положено, да ещё и мне помогал: я хорошо ощущал, что моя грудная клетка, скорее, зажата, а вот позвоночник работает, как в лучшие времена - и я к этой работе никакого отношения не имел! Получалось красиво... но не вовремя и не туда! Как и в первый раз, завернул коня по тропинке налево, но завернул по науке, с корпусом, работой ног и подобранным поводом. Конь отработал, как часики, но, пройдя поворот, разочарованно долбанул в повод и пошёл терять скорость. Что было правильно - на шаг мы перешли на краю зоны действия барбосы; та приподнялась - с ней приподнялась и бабушка. Дразнить не будем, снова по целине уйдём - отшагиваться с самого начала.
Шагать сверхурочно Старику не хотелось: он раз за разом, как дятел, стучал в повод, хоть я его отпустил - посчитай, бросил. Во время очередного дрейфа влево он въехал в лужу на тропинке, там задние повело уже основательно. На очередном круге по целине он вдруг впился взглядом в пятиэтажку, задрав башку и насторожив уши... Там же никого нет! Всё же, есть: прячась в тени, вдоль дома бежала собака. Одна, вторая, третья - ого, здесь стая, не иначе с фермы у Большого дерьмистого озера; там их прикармливают, а ведь зря. Добычей работать мне как-то не хотелось, а ведь вероятность была; очень спокойно я развернул Старика к дому - он выполнил приказ тоже очень спокойно, но заметно выдохнул. Мы тронулись вдоль шоссейки к выезду в проулок; снова под ноги попали доски, на последней копыто скользнуло, и Старик вылетел в проулок с дифферентом на нос. Экая крокозябра.... Надеюсь, ничего не потянул. Старик прошёл обочиной, неодобрительно косясь на проезжающие машины, и с явным облегчением ухнул в темноту на задворках конюшни - точнее, весьма культурно спустился, замечу, после работы: бывало, он здесь со свежими силами на заднице съезжал. Сейчас всё было честно, но в конюшню он, тем не менее, вошёл без встречного вопля. Впрочем, и остальные жеребцы молчали - может, просто день сегодня такой?
...Очутившись "в домике", Старик тут же полез снимать уздечку о кормушку - ух, как я это не люблю! Нарушил ТБ, снял уздечку раньше седла, оставив конину на свободе; тут же мне в грудь упёрся хобот, на котором было просто написано "Гладить тут!". Я погладил - как же иначе? Башка закрыла глаза, замедитировала, потом встряхнулась и полезла в кормушку: помните, там ещё хватало морковных огрызков? Конь был занят надолго, можно было снимать седло и валить: ничего не будет всё равно. И я отвалил: если сейчас начать неспешно собираться, аккурат к своей электричке попаду.
Рюкзак за спиной был, посчитай, пуст: морковку съели, фелуцен я высыпал в специальное закрытое ведро, флиска перекочевала в шкафчик. С собою я захватил лишь папаху: похоже, слишком неудачно стянул верхушку, и теперь, сидя а голове, она безобразно торчала вверх тремя корнями огромного зуба. Не самое удачное приобретение... Зато бюджетное, спасибо Авито. От старой уже кусочки овчины отлетают - прогнили нитки, которыми их сшили двенадцать, не менее, лет назад: своё она, пожалуй, отслужила. Так что будем новую по голове формовать. Интересно, сколько она лежала на советских складах... И получится ли у неё столько же прослужить?
...На пути назад я очутился в той же древней электричке, что везла меня сюда. Я вошёл в неё в посёлке, немыслимо архаичном даже в полусотне километров от города, а вылез на конструктивистской крытой платформе с переходом на МЦК. Скажите теперь, что электрички между мирами не ходят!
