Mrs. John
Pro
География
Я очень остро реагирую на любое изменение обстановки - наверное, к лучшему, что я до сих пор мало где бывала, каждый год следуя по привычному маршруту на запад, потом обратно. После Питера я долго ходила в странном полураздраженном состоянии: я прислушалась к недоброму, болезненному городу, который ни в коем случае не должен быть столицей - и в полном одиночестве услышала его голос особенно отчетливо. После поездки на заводы в Нижегородчину меня почти не стало - вся жизнь оказалась прожитой не так, не с теми мыслями в голове, с какими следовало. Тот опыт оказался по силе ощущений почти на одном уровне с измененным - трансперсональным - состоянием сознания, переживаемым в экстатическом состоянии. Но об этом как-нибудь потом. Обязательно - это полезно всем - но не сразу. Постепенно.
Мы проехали около шести часов по Нидерландам, по провинциям Северная Голландия, Флеволанд, Гельдерланд и Северный Брабант. Земля здесь плоская, как стол. Я смотрела в окно и успокаивала себя тем, что все нормально, все привычно, ничего незнакомого: плоская, как Белоруссия, плоская, как Литва. Даже деревья, просвечивающие на фоне солнца в дымке голыми ветвями, точно так же посаженные вдоль дорог.
Но было и другое. Были каналы - безумное количество каналов. Канал туда, канал сюда, канал большой, с пестрыми бело-коричневыми пароходиками, канал маленький, с лодочкой, канавка прямая, канавка изогнутая, по диагонали, из одного угла поля в другой. Даже посередине вокзала в Бреде, где мы вышли по ошибке, следуя из Неймегена в Розендаль, был бассейн в виде символического канала между путями.
Вода везде стоит вровень с плоской землей. Из поезда видно, как вода проступает на сжатых полях и аккуратно подъеденных пастбищах через морщины в земле.
Почти вся земля освоена, разделена, расчерчена и распахана, но есть и леса - почти все сосновые. Видимо, под ними почвы не очень для сельского хозяйства.
Ближе к Антверпену появляются намеки на невысокие холмы.
Проезжая Брюссель, я успокаивала себя тем, что кое-какие районы, где старые дома нависают один над другим и над путями, похожи на пригороды Вильнюса. Хотя, наверное, не очень похожи...
Ближе к вечеру на предгорья Арденн ложился туман - он же встречал нас наутро, когда мы с Арно ехали обратно на станцию.
Мы шли по полям в окрестностях Брюсселя. За спиной остался перекресток со странно маленькими, будто игрушечными указателями. Я отстала. Впереди ярким пятном выделялся силуэт невысокой женщины в красном пальто, где-то далеко мелькали кислотно-зеленого цвета куртки двух бегунов - вот зачем этот ужасный цвет, чтобы даже мне было их видно. Лабрадор поднял птиц со стерни. Где-то рядом прошел скоростной поезд, звук которого я поначалу приняла за самолет.
Я очень остро реагирую на любое изменение обстановки - наверное, к лучшему, что я до сих пор мало где бывала, каждый год следуя по привычному маршруту на запад, потом обратно. После Питера я долго ходила в странном полураздраженном состоянии: я прислушалась к недоброму, болезненному городу, который ни в коем случае не должен быть столицей - и в полном одиночестве услышала его голос особенно отчетливо. После поездки на заводы в Нижегородчину меня почти не стало - вся жизнь оказалась прожитой не так, не с теми мыслями в голове, с какими следовало. Тот опыт оказался по силе ощущений почти на одном уровне с измененным - трансперсональным - состоянием сознания, переживаемым в экстатическом состоянии. Но об этом как-нибудь потом. Обязательно - это полезно всем - но не сразу. Постепенно.
Мы проехали около шести часов по Нидерландам, по провинциям Северная Голландия, Флеволанд, Гельдерланд и Северный Брабант. Земля здесь плоская, как стол. Я смотрела в окно и успокаивала себя тем, что все нормально, все привычно, ничего незнакомого: плоская, как Белоруссия, плоская, как Литва. Даже деревья, просвечивающие на фоне солнца в дымке голыми ветвями, точно так же посаженные вдоль дорог.
Но было и другое. Были каналы - безумное количество каналов. Канал туда, канал сюда, канал большой, с пестрыми бело-коричневыми пароходиками, канал маленький, с лодочкой, канавка прямая, канавка изогнутая, по диагонали, из одного угла поля в другой. Даже посередине вокзала в Бреде, где мы вышли по ошибке, следуя из Неймегена в Розендаль, был бассейн в виде символического канала между путями.
Вода везде стоит вровень с плоской землей. Из поезда видно, как вода проступает на сжатых полях и аккуратно подъеденных пастбищах через морщины в земле.
Почти вся земля освоена, разделена, расчерчена и распахана, но есть и леса - почти все сосновые. Видимо, под ними почвы не очень для сельского хозяйства.
Ближе к Антверпену появляются намеки на невысокие холмы.
Проезжая Брюссель, я успокаивала себя тем, что кое-какие районы, где старые дома нависают один над другим и над путями, похожи на пригороды Вильнюса. Хотя, наверное, не очень похожи...
Ближе к вечеру на предгорья Арденн ложился туман - он же встречал нас наутро, когда мы с Арно ехали обратно на станцию.
Мы шли по полям в окрестностях Брюсселя. За спиной остался перекресток со странно маленькими, будто игрушечными указателями. Я отстала. Впереди ярким пятном выделялся силуэт невысокой женщины в красном пальто, где-то далеко мелькали кислотно-зеленого цвета куртки двух бегунов - вот зачем этот ужасный цвет, чтобы даже мне было их видно. Лабрадор поднял птиц со стерни. Где-то рядом прошел скоростной поезд, звук которого я поначалу приняла за самолет.
Последнее редактирование:
_(2).jpg/220px-Intocht_van_Sinterklaas_in_Schiedam_2009_(4102602499)_(2).jpg)
