Может быть, кто-то найдет в этой истории что-то полезное, а может и ужаснется, но время прошло и, я думаю, можно этот рассказик выложить. Как всегда, узнавших, или думающих, что кого-то тут узнали, попрошу промолчать.
Жеребцы бывают разные...
Я всегда это знала, но данная мысль частенько посещает мою головушку. Посетила она меня и на осмотре одного юнца на предмет «А яйки хде?» и « А сколько ему? Странноват для двухлетка.» Конечно странноват, думала я, ковыряясь у конечка в зубах и уворачиваясь от зализывания меня насмерть. Не больше полутора ему. А к интимному месту меня подпускать опасались. Нет, не жеребчик, а хозяева. Но я почесала его от плеча до бедра, почухала ляжечку изнутри и полезла искать «невидимок», то есть семенники. Блондинистый жеребчик замер, растопырил коленки, насколько позволяла анатомия и всем мозгом провалился «туда», сделав глаза «какающей собачки». «Невидимки», ко всеобщей радости, нашлись очень быстро, поведав о планах вылезти, куда надо, как только их владелец немного отъестся. Мне привели криволапого жеребенка, купленного в нагрузку к его маман, а блондина увели в леваду, откуда он бросал на меня долгие взгляды, будто нас теперь что-то связывает.
Угадал! Наверное, не в том смысле, в котором думал, но угадал.
Замотал он заднюю ногу в порванном электропастухе. Замотал и дернул от души. Не смотря на лечение хозяевами по всем правилам, появился намек на то, что свое красивое белое копыто конь потеряет. Всё мокнет, воспаление показывает кукиш антибиотикам, лето, жара, копыто у венчика уже отделяется от ноги, а блондину всего три года...
Звонок другу:
- Смотри, это же....
- Ага...
- А как хозяйке сказать? Она на 7м месяце...
- Нууу... Попробуем шанс использовать.
И полились литры бетадина, и посыпались пачки соли, полетели рулоны стерильных бинтов..... Блондину было больно, очень, но он терпел. Вручал людям покалеченную ногу и терпел. Прищуривал глаз при виде шприца и терпел. Мы не стали запирать его в деннике. Опилки с мочой, или навозом, его ноге совсем не нужны были. А за каждой лужей с семимесячным животом не побегаешь. Он аккуратно ходил по ровной, сухой леваде с низкой травой. Копыто пело прощальную песню, держась где-то внутри на зацепе. От бинтов пришлось отказаться, ничто, кроме солнечных лучей не заставило раны подсохнуть. Но начала сохнуть и вся нога с полупопием. Пан, или пропал! Открыли леваду.
Блондин ухромал в огромное поле. Где-то там он оставил между обработками и процедурами в конец отсохшее копыто. К счастью, осталась подошва и, спасибо, вселенная, живой венчик. Через боль жеребец приходил на обработки, рысил обратно в поле, словно понимая, что без процедур высохнут живые ткани и копыту будет не на что нарастать, а атрофия мышц в ноге ему второй раз попытается приговор подписать. Прошло время, рос копытный рог на покалеченной ноге, с трудом, но затянулись все раны.
В лучах заката играли два жеребца. Сворачивали баранками шеи, толкались, покусывая друг друга за переда и вскидывались на свечи. Один темный, а второй блондин. Тот самый блондин...
А этой весной у него родилась дочь. Голубоглазая, розовокожая блондинка. Изабелловая, что ли.... Да ладно с ней, с мастью, лишь бы головой и сердцем в папу пошла....
vk.com
)
