Как я коней потеряла.
Мы живем на окраине деревни. За ней начинается небольшое поле, укрытое со всех сторон лесом, непроходимым оврагом, и забором соседнего СНТ. К полю не ведет ни одной дороги, оно постепенно зарастает лесом, лишь изредка проходит машина, перемалывающая деревья под ЛЭП. На этом-то поле, в уголочке и стоит наш электропастух. И вот ближе к концу августа я стала переживать, что трава в пастухе заканчивается– на самых вкусных местах оставался миллиметровый газончик. Кое-где колосился живописный бурьян, но лошади его не трогали.
И вот как-то раз, в выходные, когда Сережа был в Москве, я решила выпустить лошадей попастись. Из пастуха на поле. Поле кони знают хорошо (мы там часто гуляем), поле безопасно закрыто со всех сторон, и вообще, куда лошади пойдут от травы? Ну, если только в конюшню. Попасутся, думаю, пару часиков, и я их заберу.
Стало смеркаться, принялся накрапывать дождь, и я пошла за конями. «Кооони, домой!» - привычно позвала я, оглядывая поле. Коней не было видно. «Едят в кустах», - подумала я. И пошла обходить поле. Время от времени я натыкалась на выеденные полянки мышиного горошка, на кучки навоза, но лошадей не было видно. «Кооооони!» - громче звала я, начиная нервничать. Стало совсем темно, и я перестала различать что-то либо. Пришлось вернуться домой за фонарем. Оставила детям телефон, сказав, что ухожу искать лошадей. Сидите дома, на звонки отвечайте, папу предупредите.
Луч фонаря скакал по полю, выдергивая одинокие деревья и кусты козьей ивы. Я искала глаза. Ночью у лошадей в свете фонаря светятся глаза, как у кошек. И эти светящиеся огоньки, возникающие прямо передо мной, на уровне моего лица часто пугали меня поначалу. Теперь я всем сердцем желала увидеть отсвет в глазах. «Коооооони!» Кони умеют ходить бесшумно, тише кошки. Умеют возникать сразу перед тобой, будто из-под земли. «Кооони!» Я никогда не думала, как оглушительно могут скрежетать сухие листья на ивах. Так громко, что я снова и снова принимала их скрежет за стук копыт. Дождь усилился, шумел, хлестал в лицо. «Коооони!» Я методично обходила поле, осматривая перелески. «Коооони, домой!» Из-под ног с криком неожиданно выпорхнула птица. Поле было наполнено колышущейся мокрой темнотой. Шумел ветер, капли дождя барабанили по листьям, я слышала, как ветви деревьев, покачиваясь, царапают друг друга…
- Коооони! – я побежала. Отчаяние захлестывало меня, я бежала по полю по пояс в мокрой, жесткой траве, спотыкаясь о муравейники, падая, поднимаясь. В сапогах хлюпала вода, вся одежда промокла до нитки, по лицу текла вода, размазывая грязь. «Кооооони!» Я перестала понимать, где я нахожусь. Я видела только деревья и перелески, беспорядочно металась между ними, путаясь ногами в высокой траве. «Кооони!» - я уже не кричала, я плакала, громко, навзрыд, захлебываясь ужасом.
А потом… потом я почувствовала, что лошадей нет на поле. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, чтобы осознать это. Страх пронзил меня насквозь, словно электрический заряд, ударил, забрал силы. «Кооони!» я побежала, споткнулась и упала снова в холодную мокрую осоку. «Кооооони!!!»
И вдруг я услышала голос, спокойный, негромкий, бархатный голос, окутавший поле целиком.
- Кони дома, Женя.
И стало тихо. Бесконечно тихо, я перестала слышать дождь, перестала слышать листья, перестала слышать свое дыхание, стук колотящегося сердца.
- Это ангел, - мелькнуло у меня в голове. – Или даже сам Бог.
Боясь поверить, боясь ослышаться, боясь, что схожу с ума, я, оскальзываясь и спотыкаясь, поспешила в сторону, откуда он донесся. Краешком сознания я отметила, что перепутала бы направление, и шла бы от дома, если бы не голос. В голове стучало «Кони. Кони. Кони.» У выхода из поля, на тропинке, ведущей в конюшню, стоял наш деревенский староста. Я светила ему в лицо фонарем, пытаясь продраться сквозь собственное недоверие. Потом опомнилась и выключила фонарь. За его спиной маячил силуэт Марика.
- Д-д-д-д-д-д-дома? – стуча зубами, спросила я.
- Все, кроме Марика. Он не пошел в ворота.
- Мама!! – на дороге показался Никита. Грязный, взъерошенный, босиком, с недоузком в руке. – Мы их завели!
- Где…. Где они были?
- В пастухе, мама. Стояли у выхода. В том самом месте, откуда мы забираем их каждый вечер.
Я взяла у Никиты недоуздок и подошла к Марику. Он посмотрел на меня своим особым, таким знакомым мне взглядом, в котором мешались непонимание и сожаление. Если бы он мог, он бы ободряюще похлопал меня по плечу. Но он не умел, поэтому просто пихнул носом и нырнул в недоуздок.
