Дневник прибрежного плавания

[shade]

Начав работать инструктором в четырнадцать, и будучи уверенной в собственных силах, я пятнадцать лет думаю о том, как научить человека ездить верхом. На самом деле есть школа, методика, метода и всё это ясно и кому-то даже известно. Вопрос в том, как сделать это в наших условиях… И я снова понимаю: приходя на занятия, человек встречается с самим собой. Логично, что изучая что-то одно, ты приобретаешь новые навыки; постигая же себя во всём, что ты делаешь, ты учишься одновременно всем искусствам сразу. И путь к себе - наикратчайший.

Человек не встречается с лошадью, потому что лошадь эта обучена и привычна держать вахту – это не «настоящая» лошадь в своей природе – она бы не стала нас катать. Но дело не в этом, она отражает эмоции человека. Есть люди, настолько милые, что кони их катают. Есть те, на которых даже наши лошади ощетиниваются, как ежи.
Всё, что люди могут сделать на лошадях определяется подвижностью их тел, способностью учиться, их отношению ко мне, как к тренеру, то есть их ожиданиями от меня. Или Оли. Или Ксюши или кого угодно ещё. Собственно, цель покататься ясна и понятна. Те же, кто хочет научиться, даже тем, кому объективно дано, как Наташе, - они всё равно рано или поздно упираются в какой-то потолок, весьма ощутимый и ясный.

Я хорошо помню этот потолок у себя. Реально, я поехала по-другому после моей прошлогодней зимней поездки в Карелию. Я не знаю, что произошло, но во мне стало меньше сопротивления. Я перестала уставать вообще. Я стала по-иному чувствовать лошадь. Теперь я постоянно расту, осваивая тай чи. По мере того, как принимаю свои эмоции. По мере того, как начинаю свободно дышать. Это значит лишь то, что верховая езда имеет безграничный потенциал, но является, по сути, лишь инструментом саморазвития. И если саморазвития нет, если нет постоянного выхода, расширения своих границ, то не будет и прогресса. И наоборот. Люди идут на танцы или к психологу, возвращаются и – реально гораздо лучше ездят.
Конечно - хороший тренер - на вес золота. Но использовать верховую езду, только как спорт, когда она может быть путём к себе, равносильно использованию лошади как спортивного снаряда, а собственного тела - как инструмента, а не бесконечного источника радости.

Что это значит? Что у каждого свой путь, изменить который я, по сути, не в состоянии. Я знаю одно – и годы работы научили меня этому – работая с человеком индивидуально, в своём мире, в своём манеже, на своих лошадях, настраиваясь на одну волну, можно и иногда получается передавать человеку свои ощущения. Пробиваться через какую-то стену и действительно передавать знание, как цельное ощущение. Это возможно. Знание этой возможности – приятный бонус. Но я стараюсь не делать этого, если это не происходит спонтанно... И даже спонтанно.
Варианта обычно два: либо люди решают, что это мега-тренер и им нужен только он, а не начинают идти к этой цели сами, поверив в её возможность и реальность - что убивает весь смысл такой работы; либо – что чаще – людям просто не нужны эти ощущения. Им не нужно ощущать лошадь, как своё тело, потому что они не ощущают своё тело, не нужна эта текучая, бесконечная радость, струящаяся в контуре человек-лошадь легко и спонтанно, когда мысли человека перетекают через его тело в тело лошади, а его чувства выплёскиваются яркой мощной волей коня, исполняющий команды тела ещё до того, как ты сам успел осознать их… Это волшебство, это чистое, исходное, довременное, звенящее волшебство, возвращающееся к нам с лёгкостью вдоха. Но эти чувства меняют жизнь – или уходят. И забыть их подчас труднее, чем вспомнить – и этот труд целиком ложится на плечи всадника…



Эта ремарка – она позволила мне по-иному взглянуть на мои отношения с людьми. Я многого не знаю и многое ищу. Во многом я не достигаю сути, меняю точки зрения, концепции и теории. Но есть что то, что мне по-настоящему удалось найти. И спонтанно встречаясь с людьми, я так же не могу не сказать им об этом. Последнее время было много таких случайных встреч. Мы поговорили с Димой – слава Богу, уровень нашего развития позволяет находить ценность для себя в словах другого человека, какими бы они ни были. Да, многие просто обижаются, для многих это выгладит, как вмешательство в их жизнь. Недавно я подбрасывала Татьяну домой и первое, что она мне сказала, что пошла к психологу. Зная её много лет и всё это время чутко воспринимая её состояние, я решила сейчас просто выслушать, лишь спросив разрешения дать ей почитать одну книгу как раз по поводу психосоматики и телесноориентированной психологии. Она достаточно искренне согласилась. Я просто молчала и думала о том, что человек ко всему приходит, когда он к этому готов. И надо постараться просто принимать мир таким, какой он есть. Уважать выбор других и, по возможности, молчать, когда меня ни о чём не спрашивают.

Вместе с тем, и Татьяна, и Дима – мои тренеры. Люди, которые мне не просто не безразличны, а сказать по правде – это люди, от которых зависит моё нормальное физическое состояние. То есть, в итоге, они являются частью моего мира. И когда я вижу, что система выходит из баланса, то это моя система выходит из баланса. Из него выходит мой мир. А это значит – поняла я – что когда я говорю другим людям о том, что я знаю, просто тупо знаю, даже если не из своего опыта, то из курса психологии – я делаю это из совершеннейшего и понятнейшего эгоизма. Как, впрочем, и со всеми людьми, которые мне не безразличны. Когда я, может быть резко одёргиваю всадников, то просто потому, что не могу видеть или хуже - чувствовать то, что происходит с их лошадьми. И это всё я делаю – действительно – не для них, а для себя. Так что вопрос не в том, чтобы научиться этого не делать и молчать; вопрос в том, как научиться делать это максимально комфортно для других людей, чтобы они не воспринимали это как попытку убедить их в чём-то сугубо моём. Хотя, это значит лишь, что моё состояние зависит от состояний других живых существ. Что же, пока это так.

Надо посмотреть, как это делают другие люди. Впрочем, ни Осухова, которой я дико благодарна, ни Новиков, ни другие люди, которые сказали мне то, что ни сказал бы никто другой, говорили это достаточно прямо. Мягко это говорили психотерапевты. Те же, у кого я училась, не говорили мне ничего. А то значит, нужно просто достичь состояния, когда другим захочется у меня учиться, а не пытаться маниакально научить людей тому, что им не нужно. Как же это круто – пятнадцать лет учиться учить людей ездить верхом, семь лет учиться видеть неврозы, конфликты и изучать психологические «противоядия», чтобы потом понять, что делать этого не нужно. Потому что тебя, в общем, об этом никто не просит. Круто – уметь это, если тебя попросят. Но не всё, что ты умеешь нужно делать. Не делать того, что ты умеешь - тоже нужно уметь. Да просто - принимать мир и понимать, что с ним и с тобой в данный момент происходит.

 

[shade]

 

[Lugara]

Ооо... какой близкий по духу пост.
Именно об этом и будет наш тренинг-семинар. О теле, о дыхании, о расслаблении, о контакте, для тех у кого уже сформировался запрос, и кто хотел бы осознанно подойти к такой текучести "всадник-лошадь" и к такому контакту...

 

[shade]

Lugara, и это отлично) Хорошо, что есть люди, которые занимаются этим!

 

[shade]

Друзья, Цели и Ценности

События, вписанные стечением обстоятельств в первые двадцать дней этого года, могли бы, пожалуй, растянуться на несколько месяцев, не потеряв своей остроты и яркости. Не пытаясь уже успеть осознать поток жизни, как будто перешедшей из равнинной в какую-то горную стадию, я поняла одну жизнеутверждающую вещь: меня окружают замечательные люди.

Первым инсайтом было Рождество, которое мы праздновали всем клубом в начале года. Поставив цели на год, я приняла сознательное решение начать жить по тайм-менеджменту и чётко идти к поставленным целям.
Болезнь, когда бы она ни приходила и как бы не проистекала, всегда есть способ лучше понять себя. Когда же она пересекается с эмоциональным коллапсом не меньшей интенсивности, то понимать – это единственное, что остаётся. Бороться бесполезно, можно спокойно лежать и ждать прихода бреда, в котором подсознание прояснит тебе свою точку знания относительно твоих планов на ближайшую жизнь. Это нужно просто пережить. Принять то, что есть люди, которых невозможно забыть. Есть чувства, которые лишь притупляются и никогда не уходят совсем, и дремлющие страхи, которые просто спокойно ждут своего часа. Ты принимаешь это так же спокойно, снова возвращаясь в исходную точку. Активность во внешнем мире начинает напомнить затянувшуюся езду по неизвестной трассе с жёлтой лампочкой кончающегося бензина. В такие моменты особенно остро докатывает осознание того, какой ты раздоблай, руководитель и как мало, в сущности, можно сделать, прибывая в состоянии полного раскардаша, позволить себе который ты тоже можешь не всегда.

В общем-то, чем круче становишься, тем круче ошибки, которые ты совершаешь. Это нормально. Но осознание того, что причина этому - твоё состояние, которое ты не можешь контролировать должным образом, делает их более болезненными.

В этом году я как-то особенно ясно и окончательно поняла, что клуб – это круг людей, которые считают клуб своим. И именно ОНИ его и создают. Приехали практически все. Пастельное, дымчатое небо над снежно-свежим покрывалом полей, безмятежно тающий в нём диск солнца, невесомость мерно кружащих хлопьев, более стоящих в голубом воздухе, чем движущихся к нам – момент, когда приходится провожать взглядом снежинки, чтобы поверить в то, что законы физики ещё продолжают действовать и время всё-таки существует. Состояние прострации и ясности – на конюшне помимо нас никого не было, кажется, целый век – весь мир предстаёт в своей первозданной чистоте, простоте и совершенстве.

Помимо подарков и нарытого стола, помимо найденного времени и желания, что само по себе является не малым комплиментом клубу, меня до глубины души потрясло то, что практически каждый нашёл в перерыве время, и, так или иначе, сказал мне пару тёплых слов. Это было не то что бы непривычно, но очень спонтанно и настолько искренне, что мне стало даже как-то не по себе и очень, как-то очень тепло. Я давно не жду благодарности за то, что я делаю, поскольку считаю, что делаю это для себя, и давно, как мне казалось, в благодарности этой не нуждаюсь. Но здесь всё было по-другому, многие просто сказали или показали мне, что они просто рады, что я есть, не смотря на то, что я делаю или чего я не делаю. Привычка жить в своём мире и всегда самостоятельно справляться со своими эмоциями приучила меня восстанавливаться за счёт своих сил, музыки, книг, общения с лошадьми, озёрами и лесами. Меньше всего в жизни я когда-либо ждала поддержки от окружающих меня людей и, наверное, до конца не верила в такую острую её необходимость. Однако в этот момент всё было действительно так, всё пришлось настолько вовремя, что домой я вернулась на самом деле другим человеком. Это какая-то особая энергия, которую впитываешь так же, и даже ещё проще, чем от лошадей и природы. И когда люди отдают тебе такое количество тепла в таком количестве, то ни воспринять это просто невозможно.

Мне стало очень, по-настоящему хорошо. И пришло какое-то цельное, завершенное ощущение того, что всё правильно. Что всё происходящее – не только мой выбор - а наш, и я являюсь такой же частью клуба, что у меня есть клуб не только как у его руководителя, но и как у участника. До этого у меня всегда было осознание, что я, и только я несу ответственность за всё происходящее и не происходящее, что все проблемы – это мои задачи и недоработки и, так или иначе, я должна справляться со всем. Но бывают моменты, когда в силу определённых причин ты этого просто не можешь. Физически или психологически. Каким бы сильным ни было твоё желание. И то, что в такие моменты есть, как оказалось, огромное количество других людей, которым не всё равно, которые не считают, что ты раздоблай, или, даже считая так, всё равно тебя поддерживают – это то, ради чего, оказывается, и стоило всё создавать. Хотя я никогда об этом ни думала. Забавно: все самые дорогие вещи даются бонусом к основному поиску. Нельзя поставить себе их целью, поскольку алгоритм непонятен, но, видимо, если такая ценность существует, то рано или поздно, она реализуется во внешнем мире. Спонтанно и порой вот так вот неожиданно. Я думаю о том, сколь немногим начконам и руководителям повезло когда-либо в жизни испытать подобное. И это настолько ярко, искренне и честно, что даже получись у меня описать это состояние – понять его можно лишь почувствовав.

Как бы всё ни было дальше, я знаю, что у меня это было. И есть. И это однозначно не менее важно, чем любое достижение, поднимаемое нами на флаг своей конюшни.

 

[shade]

Не менее потрясло и улыбнуло меня отношение государственных инспекторов ветеринарной службы, выписывающих мне штраф за вывоз лошади без карантина и разрешения. Кто бы ни был движущей силой сложившийся ситуации, состоящей из полдюжины звеньев, нескольких районных ветеринарных станций, и особой, удивительной по своей эффективности коммуникации между всеми этими звеньями, наименьшими потерями это оборачивалось для владельца лошади, которым суждено было оказаться мне. По сути, у меня была одна задача: не спалить никого из участвующих в ней начконов, врачей и ветсатнций. Однако я не знала даже даты процедур, по которым лошадь ещё проходила по спискам у Маша, а по каким – нет, то есть не могла назвать даже дату без опасности спалить кого-то. Задача передо мной стояла нешуточная: прикидываться ли идиотом, рискуя обозлить оппонентов, сказать им всё по-честному, рискуя навлечь-таки кару на коллег или бесконечно лавируя из одной грани в другую, попытаться как-то совместить эти стратегии. Таких объяснительных как в тот четверг я не писала никогда. Будь госинспекторы почитателями «Алисы в стране чудес», с присущими этому произведению стилем формулировок, - они оценили бы ту фантастическую лаконичность бреда, который и мог родиться, пожалуй, только в такой ситуации и только у человека, регулярно его – этот бред – практикующего. Однако по каким-то фантастическим причинам инспекторы действительно и на полном серьёзе отнеслись ко мне позитивно. Расставаясь с ними, мне стало даже немного жаль, что пришлось общаться с ними из роли шланга, хотя это и было единственным возможным решением, принятым в условиях полной неопределённости и специфики поставленных задач. «Обращаетесь в любое время – всё расскажем» - сказали мне они, дав, в документе утверждающим штраф за административное правонарушение, ссылки на все законы, касательные ветеринарных норм. Теперь я воистину знаю то, чего не знают другие. Нет, не закон о ветеринарии, - контакты инспекторов.

Удивил меня и врач какой-то далёкой ветстанции, куда я поехала искать справку на Олли, следуя Машиной надежде найти какие-то концы. Я приехала туда по раскрашенной лучшими красками трассе, по неизвестным мне ранее маршрутам, по расписным, узорчатым пейзажам, недооценить красоту которых, равно как и переоценить её, может только пешеход или всадник. Я думала о том, как вести себя: ссутулиться, сделать печальные глаза и просить, или же придти к нему в этом славном расположении духа с прямой спиной и ясностью взгляда. Мир приучил меня, что большинство несчастных, загнанных в рамки собственного бытия людей, будут ненавидеть тебя просто за то, что ты остался свободным, счастливым и сильным. Просто потому, что ты играешь не по правилам, которые избрали для себя они.

Однако передо мной мог оказаться и другой человек. Такой же, как я. Который может воспринять заискивающий взгляд как причисление его к классу таких вот несчастных существ, наделённых сиюминутной властью в отношении твоего прошенья. И придётся либо играть до конца – что в данной ситуации становится отвратительно, поскольку ты встретил человека, а не функцию, и с ним можно вести диалог, являющийся уже неотделимой частью твоей жизни. Я знаю людей, способных по первому взгляду оценить человека и принять ту или иную форму в зависимости от увиденного в тот ничтожный промежуток времени, пока подсознание оппонента, поднимающего на тебя взгляд, ещё только начинает формировать о тебе первое впечатление. Это был явно не мой вариант, и нужно было прикинуть, какая из ошибок нравится мне меньше: получить отказ, но побыть собой, или же поиграть, но чувствовать себя потом отвратительно - в случае ошибки в собеседнике; или же переключившись на ходу – обидеть его. Можно было ещё сыграть человека-тень, с головой уйти в ритуал, но сейчас мне хотелось быть в реальности любой ценой. По большому счёту, для меня исход беседы был безразличен. Я знаю, что всё складывается так, как должно и будет складываться так и дальше не зависимо от сиюминутного результата. Однако зайти вот так и сказать: «Мне нужна справка двухлетней давности на лошадь, стоящую у вас чуть больше месяца и, возможно, приехавшая и уехавшая, собственно говоря, без этой самой справки» - было всё же совсем не комильфо. Но суть не в этом. Врач – отличнейший, как оказалось, человек перерыл все возможные архивы, проверил все возможные и невозможные варианты: по фамилиям возможных коневозчиков, владельцев, арендаторов, самого начкона «Атлантиса»… По годам, мастям, кличкам и даже возрасту лошадей за названный мной период. Как бы мне не говорили, что я иногда делаю много, есть люди, которым не в лом сделать что-то для другого человека просто потому, что они могут это сделать. Я уже отъезжала, когда он подбежал и радостно сообщил мне, что нашёл номер исходящий справки – сами документы были давно в архивах. Я ехала и думала о том, каким красивым, светлым, комфортным, уютным и просто человеческим может быть мир, когда в нём есть такие люди.

Простояв два часа в пробках, я заехала в какое-то кафе в ещё не открывшимся торговом центре. Закинув последний нал ребятам у стойки, я смотрела на распускающиеся за окном сумерки, физически ощущая гигантскую, необъятную пустоту ширящихся вокруг меня залов, коридоров, площадей и переходов. «Крысолов» Грина всплыл где-то в подсознании, безвозвратно растаяв в распахивающемся по ту сторону окна океане снежно-серых, голубых, прозрачно-призрачных, пронзительно-пустынных оттенков плещущийся, первозданно-прекрасной элегии сумрака.

Развивать чувствительность стоит уже хотя бы для того, чтобы мир перестал быть плоским. Фантастически, как увеличивающийся внутренний объём изменяет глубину и пространство мира во вне.
Потом я забрала календари, впервые увидев в запечатанной в прозрачный полиэтилен обложке то, что мы вышли на какой-то иной, по-настоящему достойный уровень. В отсутствии Светы, её коллега-шеф проболтал со мной минут двадцать, и я поняла вдруг, что людям стало приятно со мной общаться. А это, учитывая тенденции моего детства – само по себе ахренительное достижение.

И я поняла две вещи: во-первых, не важно где решать проблему – во внешнем мире или внутри. Можно совершенствовать коммуникацию, общаться с людьми, искать единомышленников. И можно решать проблему изнутри. Самоанализ, принятие и выражение своих эмоций, тренинги, работа профессионалов: психологов, спортивных тренеров, преподавателей, - и просто работа. И в определённый момент единомышленники находят тебя сами, потому что внутри ты находишь что-то настоящее, и ты становишься собой. «Прежде будь, и ты сможешь быть с другими». Главное – решать.

И второе: ты на самом деле получаешь то, с чем приходишь. Мир отражает тебя. Твоё состояние, твои эмоции. Это не метафора.

Сложно быть позитивным с людьми, от которых ты устал или с кем, волею судеб, порой ты оказываешься в одной лодке. Но «Никто тебе ни друг, никто тебе не враг, но каждый человек тебе великий учитель». Видимо эти люди – да так оно и есть – несут для тебя столь важные уроки, что их решению стоит уделить какое-то время. В остальном же мир – большое зеркало, и ничего более. И прибывая в балансе и радости, ты будешь делиться ими, и наоборот.

В тот день случилось ещё много самых замечательных и просто чудесных вещей, вернувших мне ощущение верности пути и каждого сдавленного шага. Сама собой решилась проблема, над которой я много времени работала. И это совпало с успехом моих друзей, за которых я, надо сказать, по-настоящему рада. Это были на самом деле особенные, какие-то пронзительно ясные, честные, интересные дни, завершающие не менее яркий, многогранный и до краёв наполненный событиями год.

 

[shade]

А в этом году, закончив с болезнью и очередным витком переосмыслений, мы встретились-таки с друзьями. В воскресенье после работы я заехала в Бутовский магазин, найдя там потрясающее вино для глинта, приехала домой, уставшая и немного замёрзшая, но определённо счастливая и живая. У подъезда встретила Тона, ребят ещё не было, мы бросили сумки на кухне, Тон открыл мне бутылку вина и достал купленную курицу. Он, конечно, ахренитлеьно изменился. Никогда раньше он не стал бы ничего готовить к приходу друзей, а сейчас он просто доставал из холодильника майонез для соуса. Готовила обычно я, но на данный момент я так устала, что в расслабляющим тепле квартиры это потребовало для меня подвига. Две вещи: умение воспринимать и наслаждаться комфортом другого человека – когда чужой удовольствие воспринимаешь как своё, и делать что-то не потому что ты должен что-то делать, а просто потому что ты можешь это сделать. Просто потому что тебе не влом. Потому что твоё хорошее настроение не зависит от того, что ты делаешь или не делаешь, а только от того, что тебе хорошо с самим собой. Тон реально меняется.

Ожидая ребят, мы сели, Тон спросил, как дела. Я рассказала ему о свой работе над зависимостью, её теорию, нашу с ним ситуацию с родителями (которую он, в общем, знал, ибо тоже гонял к психологу) и - в преломлении к ситуации со мной. Тоха внимательно выслушал, проанализировал, проникся, и, усмехнувшись, резюмировал, что я неплохо изобразила синергию, синтонность и ситуацию Win-Win в паре.

(Winn-Winn – это один из принципов Инфобизнеса, согласно которому работа над любой задачей может приводить к результату «Победитель-победитель», когда выигрывают обе стороны – будить то клиент, партнёр или любой оппонент. Фишка в том, что просто победить это, во-первых, просто, а во-вторых, гораздо менее эффективно. То есть ты крут не если ты победил, а если смог найти такой способ, при котором выгоду – опыт, прибыль, связи, информацию или что угодно ещё – получат оба. Применение этого принципа в жизни меняет мышление, отношение к жизни и саму реальность. И самое главное – он работает. Видели бы вы, как он работает в руках профессионалов!)

Я улыбнулась. Конечно, я приду к этому или перестану решать эту задачу. Дело в том, что помимо результата, я хочу выжать для себя всё из процесса, и поле-то там, в общем, не паханное.
- Как - спрашиваю - ты?
- Я – сказал Тон – в декабре подумал о том, что значит полный звездец. Я долго думал, и понял, что ПП наступает только в одном случае – когда человек ломается. Когда больше ни один человек в тебя не верит. В этот момент тебе не помогут ни квартиры, ни деньги, ни связи. Пока есть хоть один человек, который в тебя верит – это не ПП. И этот человек – ты сам. Поэтому главное в этой жизни не прое-ть себя.
- Я за свою жизнь провёл столько переговоров, поменял мышление стольким людям, что понял только одно: в этом мире ничего нет, кроме твоего отношения к ситуации.

Да, Тоха всегда может убедить кого-то в чём-то, и, одновременно, как-то вдохнуть в свои слова жизнь. После разговоров с ним внутри всегда появлялось убеждение, что всё именно так, ты видишь только кусочек ситуации, которая, раскрываясь до границ возможного опыта, содержит в себе и безграничные возможности, которые есть именно у тебя, и именно благодаря ей, и прямо сейчас. И главное, после общения с Тохой у тебя вдруг появлялась и ясная цель, и силы к этой цели идти.

Тоха засунул курицу в духовку, пришла Лера с Ежом и Лётчик. Кроме нас с Лётчиком никто не пил – ни его девушка, пришедшая чуть позже, ни Тон с Ежом, ни Лера. Поэтому так, как мы напились с Лётчиком, я не напивалась уже лет сто. И в этом состоянии, впитавшем и всю предысторию поисков и метаний, и открытость, и усталость, и какую-то, наконец, спонтанность, я как-то по-иному посмотрела на всех наших ребят.

Мы отражаемся друг в друге, как в зеркале: у нас было похожее детство, сходные ценности и, по истечении многих лет мы остались вместе. В какие-то моменты всем нам приходилось выживать – кому-то психологически, кому-то и физически, - всем пришлось повзрослеть ещё в школе и, будучи поколением девяностых, мы формировались не столько под влиянием обстоятельств, сколько в сопротивлении им. Каждому было что-то дано, и каждый сумел остаться собой, потеряв, или так и не поняв добрую половину общечеловеческих ценностей. У каждого была История, абсолютно отличающаяся от остальных во всём, кроме одного: того, во что мы верили всеми фибрами души, того, что помогало выживать и проходить через совершенно, порой, нетривиальные вещи. Это было круто. Наши жизни всегда были нашими. И тут, увидев их неделю назад, я поняла вдруг, что то, что нас не убивает, конечно, делает нас сильнее.
А потом начинает убивать снова.

Большая часть ребят или осталась такими же, зависнув в этом детстве, или постарели. Практически никому не удалось повзрослеть. У большинства из нас так и нет дома, каких-то отношений – или есть и семья и дом, но формально. Конечно, мало-помалу, рано или поздно, до каждого начало докатывать осознание того, что свобода никогда не заменит тепло, сила – доброту, а смелость не избавит от пустоты. И ничего более того, что мы имеем, живя и продолжая культивировать в себе эти ценности, мы, по-видимому, не получим. Видимо, мы считали, что повзрослев в школе, мы уже выполнили свою миссию и дальше всё будет как надо.

На практике же, наши установки давно устарели. Я всегда считала, что нужно быть сильным. Со временем оказалось, что добиваться чего-то силой - это тоже самое, что грести против течения, всё более увеличивая мощь двигателя и сложность маневров. На самом же деле сила заключается в потоке. Используя поток ветра, мы можем ходить под парусами. Используя поток реки – менять вектор нашего движения одним движением рулевого весла. Движением пальца. Помимо того, что это виртуозно красиво, спонтанно и ярко, это ещё фантастически лаконично и просто, и в этом, именно в этом заключается жизнь. В совмещении стихий, потоков, страсти… В глубоком чувствовании потока жизни, в синхронизации с ним, в контакте, в понимании. Это очень похоже на лошадь. Опытный всадник – это не тот, кто усидит на брыкающийся лошади, это тот, под кем лошадь не захочет брыкаться. Под кем она станет тем же потоком… Верным и лёгким, расслабленным и свободным.

Всадник знает, что перед тем, как начать брыкаться, лошади нужно перенести вес на передние ноги. И он успевает почувствовать это, перестроиться и, сместив центр тяжести назад спокойно взять повод, подняв её голову и ждать, пока она успокоится. Это – доли секунд, и это – скорость реакции. То же – на входящем в порог кате, то же – в ритме музыки: если ты напряжен, ты уже опоздал. Сила – не в физической силе. И чем раньше понимаешь это, тем меньше балласта нужно сбрасывать.

Я думала, что принципы – это основа. На самом же деле, внутри любой системы лежит страх. Если один парень отбивает девушку у другого, то он никогда не будет счастлив с ней, поскольку будет знать, то её можно увести. Если кто-то кидает друга, то он всегда будет подсознательно бояться этого, зная что с ним может произойти то же. Так и мы придумываем себе принципы, чтобы опереться на них. Ещё несколько лет назад, спроси меня «Что нужно, чтобы научить человека ездить верхом?» я бы рассказала целую теорию. Теперь я могу сказать одно: я не знаю. Да, какие-то убеждения я ещё отстаиваю с пеной у рта, но их становится всё меньше. Потому что всё это не имеет значения. Если внутри нет страха и чужих установок, если ты начинаешь хорошо чувствовать себя, то ты просто поступаешь так, как хочешь – и это единственно правильное решение.

Ещё я думала о том, что я живу так, как хочу.

В понедельник утром я проснулась с ясным осознанием того, что у меня нет дома. Я вообще о многом подумала. О том, как быстро можно перейти из состояния «вечно молодой, вечно пьяный» в состояние бездомной амёбы. И я подумала о том, что весь наш предыдущий путь ещё ничего не значит, он только лишь даёт какой-то шанс… Да, до всего нужно дорасти. Чтобы я ни делала сейчас – это не будет тупой борьбой с миром, это будет путь к собственному дому. И так – во всём. Что ценности меняются на каждом из этапов, что все принципы, со временем, переходят в полную свою противоположность. (Грэм Грин «Наш человек в Гаванне» - вот, что стоит вспомнить, зная его биографию, - это заставляет задуматься о сути). Дело даже не в диалектике. Дело в том, что взрослость – это не практичность и не стабильность. Это принятие реальности. Так или иначе, мы все начинаем задумываться об одном и том же. По классике жанра, к тридцати годам неплохо бы иметь дом, семью, работу, а лучше – своё дело, образование, дачу, машину, друзей – я не знаю, в какой последовательности принято расставлять данные приоритеты. Я задумалась о том, что, в общем, имею я.

 

[shade]

"Семнадцать лет назад, переходя вброд одно сатро за другим, пара зеленых резиновых сапог принесла меня к порогу розового зданьица. На стене я увидел доску, гласящую, что в этой церкви крещен родившийся раньше срока Антонио Вивальди. В те дни я еще был довольно рыжий; я растрогался, попав на место крещения того самого «рыжего клирика», который так часто и так сильно радовал меня во множестве Богом забытых мест. И я вспомнил, что вроде бы именно Ольга Радж устроила первый фестиваль Вивальди в этом городе — вышло так, что за несколько дней до начала Второй мировой войны. Фестиваль, как мне рассказывали, проходил в палаццо графини Полиньяк, и мисс Радж играла на скрипке. Исполняя какую-то пьесу, она заметила краем глаза, что в зал вошел человек и стал у дверей, поскольку все места были заняты. Пьеса была длинная, и она начала беспокоиться, потому что приближалась к пассажу, где требовалось перевернуть страницу, не прерывая игры. Человек, которого она видела краем глаза, передвинулся и исчез из поля зрения. Пассаж приближался, беспокойство росло. И вот ровно в ту секунду, когда ей надо было перевернуть страницу, слева от нее возникла рука, протянулась к пюпитру и медленно перевернула лист. И она продолжала играть, а когда трудное место кончилось, взглянула налево, чтобы выразить благодарность. «Вот так,— рассказывала Ольга Радж моему приятелю,— я познакомилась со Стравинским».

1. - У меня есть Шанс.

 

[shade]

"Все мы начинаемся с кучки костей, затерянных где-то в пустыне, с занесенного песком, развалившегося на части скелета. И наша задача – собрать эти части. Это кропотливый труд, которым лучше заниматься при хорошем освещении, поскольку он требует большого внимания. La Loba показывает, что именно нам нужно искать – неразрушимую жизненную силу, кости.

Можно считать работу La Loba демонстрацией uncuento milagro, волшебной сказки: она показывает, что будет благом для души. Это сказка о воскресении, о потусторонней связи с Дикой Женщиной. Она обещает: если мы споем песню, то сможем вызвать то, что осталось в психике от первозданной души и помочь ей снова обрести живой облик.

La Loba поет над костями, которые сама же собрала. Петь – значит использовать голос души. Это значит на одном дыхании высказать истину собственной силы и собственной нужды, вдохнуть душу в то, что болит или требует возрождения. Для этого необходимо углубляться в потаенный дух великой любви и чувства, пока вас не переполнит желание соединиться со своей дикой Самостью, а потом, укрепившись в этом состоянии, излить свою душу. Это и есть пение над костями. Мы не можем допустить ошибку, пытаясь получить это великое чувство любви от возлюбленного, ибо этот женский труд – найти, а потом спеть гимн творения – есть работа отшельницы, работа, выполняемая в пустыне души".

2. - С пустыней всё в порядке.

 

[shade]

В воскресенье было морозно и солнечно. Ездили на плацу, много времени - с закрытыми глазами. В какой-то момент Тайга, округлив траекторию своего движения побежала прямо на меня. Кидать в неё снежком было некорректно, поскольку у всадника были закрыты глаза, отходить в сторону тоже. Я смотрела на неё, ожидая, пока Григорий откроет глаза и ждала, что будет дальше. Всё произошло одновременно: она так с разбегу и встала, как вкопаная - прямо перед моим лицом оказался огромный, весь в льдистых усах нос. Что это было! Как это было! Это - именно оно... Количество огромных белых усов напомнило мне кита, и это был он! Я поняла вдруг, что мне не надо ничего - мы не просто понимаем друг друга, мы чувствуем одно и тоже. В этот момент я поняла, что у меня есть Синий кит. И всё встало на свои места. Если в жизни есть чистая, абсолютная радость, то это она.

3. - У меня есть синий кит

 

[shade]

А ещё, я приехала домой и смотрела на небо. Они было чистое и ясное. Такое же, каким когда-то было в детстве. Потом я много лет смотрела на стоящие у горизонта облака, и думала, что когда-нибудь я вернусь туда, где смогу вернуть себе Настоящее. Честное, чистое ощущение дома. И в это воскресенье я поняла, что я смотрю на небо и нет тоски. Я смотрю на него честно и прямо, я понимаю о чём оно. Мне больше не нужно никуда идти, чтобы найти его. Я пришла.

Наверное, вот, что я могла бы сказать: у меня есть взгляд, которому хорошо в небе.
Пустыня, Синий кит и Шанс - что, в общем, не так уж и мало.

Да, пожалуй, можно начинать взрослеть.

 

[Onego]

Как я давно не заглядывала в твои дневники...и как мне этого порой не хватало...проникаюсь...

 

[shade]

Onego, всегда рада!

 

[shade]

Зимняя сказка или первый снежный фотосет этого года!

Даша и Тайга

 

[shade]

Наташа и Богиня

 

[shade]

Маша и Бой, Наташа и Зорька

 

[shade]

Света и Зодиак

 

[shade]

 

[shade]

Вера и Боинг

 

[shade]

Маша и Цеола