Часть 1.
О, фотки косяком пошли... Надо заканчивать "повесть дней минувших" и переходить к настоящему.
Итак, последняя история про "конное детство" :wink:
Авангард. Как все закончилось
Ну-с, все никак не могла собраться с мыслями и написать эту тему, но надо.
В один прекрасный день из «большого спорта» нам отдали еще одну лошадь. Было это, помнится, летом 91 года. Великолепный жеребец, золотисто-рыжей масти, УВП. Длинная белая проточина украшала узкую породную голову. Небольшое сухое туловище венчала типичная «жеребцовская» шея «с гребнем». В холке было немного, думаю, что до 165 см. Величали этот чудо Абонентом, и тут же его переименовали в Моню. В отличие от остальных лошадей, списанных по здоровью из спорта, которые тихо появлялись в конюшне, «без шума и пыли», Моня появился по-другому. Его уже переставили к нам, но его спортсмен долго бился с руководством, чтобы коня у него не забирали, и «спорный» конь несколько недель простоял в деннике, - его никто не работал до решения вопроса. В первый же день, когда на нем разрешили ездить и я на нем гордо, и с замиранием сердца, выехала на площадку, его спортсмен (вот хоть убей, не помню как его звали) появился рядом с тренером и взирал на нас по переменно, то с выражением «лютой ненависти» (потом, я поняла почему – могла ли моя работа сравнится с тем, как он работал с лошадью?), то чуть ли не со слезами на глазах. Но, ничего не изменилось. Моня остался у нас. Потом, много позже, я узнала, что у него было больное сердце, и конкурные нагрузки были ему противопоказаны…
Лишь начав потихоньку узнавать Абонента, я поняла, лошадь какого уровня попала в мои руки. На нем я делала свои первые менки (да-да, по прямой, в вариации от четырех до двух темпов), на нем я даже прыгала маленькие препятствия, ну про всякие «мелочи» типа приниманий и прочего я даже не упоминаю. Моня абсолютно ничего и никого не боялся – это была первая моя лошадь, на которой можно было ездить и не опасаться, что ее испугает птичка, машина или взмах руки человека. У него было два недостатка – в деннике он был «строгой» лошадью, и заманить его чиститься-седлаться не всегда можно было, и … он жеребцевал, причем по-страшному. Абонент был единственной лошадью, на которой не только разрешалось, но и нужно было выезжать из денника верхом (остальные выводились в руках и верхом садились только на площадке или в манеже). Но, в общем то, с этими двумя его недостатками я справлялась, и довольно успешно. Стоит ли говорить, что это была «любовь с первого взгляда» и прочее…
Закончилось все весьма прозаически… Я прозанималась с ним год, и уехала в отпуск. Вернувшись, понеслась на конюшню, к Моне. А Мони не было.. Было очень жаркое лето, его без меня, естественно, брали в работу. Чьих это было в итоге рук дело, так установить и не удалось – его переработали в жару, а может годы взяли свое.. У Мони отказало сердце, спасти его не удалось.
Вдоволь наревевшись, я ушла из Авангарда в тот же день, и самой себе клялась, что «в жизни к лошади больше не подойду». Это был 92 год. А в следующий раз «подошла к лошади» много лет спустя, в 2003 году – но это совсем другая история. 8)
А тут подсказали, как можно это изменить: ковать её на клинья, причём на проблемной ноге внутренюю сторону клина стачивать.... Сделали, стало лучше. Таня сказала, что и в работе это стало заметно.... А потом в один прекрасный день видим что стоит кобыль с опухшей правой ногой и, ясное дело, хромает... 
