Собственно, сначала хотела промолчать, однако вся эта склока не могла пройти мимо и заставила меня, как минимум, вспомнить собственные разговоры и переписку с Еленой Чубаровой, перечитать статьи "Хай-Хэта" и "открытое письмо", освежить в памяти развитие деятельности Конного театра и ситуацию с Фестивалем. Интересная картина получилась. По крайней мере, я теперь вижу это так.
Создание Конного театра и постановка больше чем 1 (одного) спектакля было совершенно не нужно Театру-студии «Хай-Хэт». Реально и искренне (поначалу) заинтересованным лицом во всем этом предприятии была сама Елена Чубарова. (Ну, и «Ковчег», разумеется, поскольку там работают люди нечуждые высокому искусству). Поясню, почему думаю именно так.
Елена Константиновна – профессионал в своей области (танец, театр). Одновременно, ей близка «лошадиная» тема (опыт учебы к СДЮШОРе по КС и СП). Рано или поздно эти две стихии должны были смешаться и родить идею о симбиозе танца и лошади. Всем известно, что Елена Чубарова и ранее совершала творческие эксперименты («Тулпар»). Но только в Ропше, где все ей приглянулось и понравилось, после личных занятий и первых успехов с «ковчеговскими» лошадьми, возникла возможность поставить полноразмерное конно-танцевальное шоу и попытаться создать Конный театр.
По словам Лены и Олега Гришиных вначале их знакомства Еленой Чубаровой еще не шла речь о каких-либо проектах с театром-студией «Хай-Хэт». Госпоже Чубаровой была предоставлена возможность выбрать лошадей для совместного творчества по своему вкусу (отмечу, что эти лошади предлагались на продажу), заниматься в манеже в свое удовольствие, выезжать в поля, причем, время посещения конюшни и занятий не ограничивалось и взамен ничего не требовалось. Наверное, дела шли хорошо, настрой у Елены Константиновны был позитивным, и это дало толчок к созданию спектакля и привлечения ею в проект непосредственно участников «Хай-Хэта».
Думаю, что люди, проработавшие с госпожой Чубаровой бок о бок в театре не один год, хорошо узнали ее увлечения и интересы. Как правило, разговоры о лошадях вызывают у многих, далеких от конного мира людей, только светлые и возвышенные чувства. Однако, эти самые люди часто плохо представляют себе реальную «конную» жизнь и, столкнувшись с ней не понаслышке, мягко говоря удивляются. Поскольку, на данном форуме, обитают в большинстве своем, лошадники, то, надеюсь, понятно, о чем я говорю.
Итак, творческому коллективу театра-студии «Хай-Хэт» предстояла проба «перерождения» в коллектив Конного театра (по крайней мере, для совместных с «Ковчегом» проектов). Что из этого получится, не знал никто.
Теперь ясно одно, чтобы быть актером конного театра, надо быть не только артистом, но и лошадником (ну, хоть чуть-чуть, хоть в душЕ).
Из записок о «Танцах в лошадиной стране» становится известно, что народ поначалу был настроен весьма скептически. Поездки в Ропшу (ближний свет!), репетиции допоздна, ночевка в конюшне (!), непредсказуемые лошади, условия «не ах!»… А ведь у каждого еще основная работа, на которую нужно вставать и добираться из Ропши чуть свет! И кому это было нужно?
Но Елена Константиновна, с присущим ей энтузиазмом (искренне преклоняюсь перед такими людьми!), сумела вдохнуть в коллег эйфорию нового, дотоле им незнакомого вида искусства – гармонии движений человека и лошади. И артисты «Хай-Хэта» стали искать высокие материи во взглядах лошадей, пытаться выйти на ментальный уровень восприятия лошади, делиться с ней энергией (правда, позднее оказалось, что конные спектакли также вредны для лошади как и конный спорт, следовательно, ничего возвышенного сама лошадь не испытывала и делиться с людьми ей было нечем).
Вообще говоря, наверное, это было здорово. Здорово, когда, артист живет в движении, говорит в движении. Здорово, когда танцор выходит на уровень осязания тонкой энергетической субстанции, которая, разливаясь по телу и независимо от желания человека, превращает его движения в информационный поток, повествующий миру о красоте, страсти, нежности и прочих вселенских ценностях. Любой из конников знает, как могут подпитывать лошади, как могут вызывать самые прекрасные чувства, обостряя их до физического восприятия. В случае со служителями Терпсихоры это не исключение. Полагаю, именно потому, работа в 2005 году была яркой и плодотворной, а сам спектакль был окутан самыми позитивными эмоциями.
К сожалению, если человек НЕлошадник и его насильно «притаскивать за уши», то обязательно наступит день, когда даже самые прекрасные животные, условия их обитания, окружающие их люди покажутся, как минимум, скучными и серыми. И творческая эйфория закончится.
Елена Константиновна Чубарова, возможно, еще была настроена по-боевому (она ведь непосредственно с любовью и интересом обучала «своих» лошадей), когда ее коллектив (по одиночке или вместе) стал задумываться над смыслом и перспективой дальнейшей работы с «Ковчегом». Иначе, чем объяснить нынешние фразы, вроде: «Нам давно говорили, кто Вы такие, да мы не верили». Или подсчет расходов своего личного времени и средств, вошедший в «Открытое письмо «Ковчегу»: «Потерянные силы и нервы – БЕСЦЕННЫ!!! … За что? За возможность умыться потом рядом с лошадками? Не слишком ли дорого?».
Это, в общем-то, понятно. Люди привыкли к нормальному покрытию, уютному танцзалу, ежедневным репетициям, теплому душу и ночевке дома. Да и (судя по материалам на сайте «Хай-Хэта») площадки для выступлений были иные, «более приличные»: капустники, детские утренники, фестивали. Увы! Превратившись в Конный театр, совсем этим пришлось бы распрощаться. Это очевидно.
В том же «Открытом письме» четко прослеживается отношение к конной тематике:
«В ближайшее время решено снять с первой страницы сайта всякое упоминание о лошадях, так как новые ученики с тех пор, как мы связались с лошадьми, у нас не появлялись, или появлялись ненадолго. Ведь занятия беспрестанно срывались из-за репетиций, да и вообще эта тема вызывала недоумение большинства, которым лошадь нужна, как пятая нога собаке. … Извините, но никто не хочет прокручивать себе суставы в песке, все хотят танцевать на приличной сцене и на нормальном, не травмоопасном полу».
Понятно, что «Хай-Хэт» при превращении в «Конный театр больше потерял, чем приобрел. Действительно, за время сотрудничества с «Ковчегом» на сайте театра-студии появилось лишь небольшое количество статей, да и те про лошадей и гуманное обращение с ними. Мало-помалу настроение коллектива должно было передаться и руководителю. Хотя попытки его (настроения) реанимирования оставались: Елена Константиновна продолжала надеяться на то, что «…этот год (2006) будет для них (танцоров) "бациллоносным"! В плане отношения к лошадям. Должны же они, наконец, заболеть по-настоящему!». Видимо, не заболели.
Что в итоге? Танцы с лошадьми? Даром не надо! Вот именно, даром не надо.
Вот тогда, наверное, и появилась идея «отработки» лошадей, о которой позже хай-хэтовцы напишут так: «…и, потому что все очень любят Лену и знают её драматическую историю с конём в прошлом, мы все вместе решили этот год за лошадей отработать». С этим тоже все ясно. Когда деятельность не приносит удовлетворения, проще ею заниматься, придумав «высокую идею».
Только вот одно не понятно. Почему коллектив «Хай-Хэта» не обговорил условия «отработки» с «Ковчегом», а сам себе: «все вместе решили». На сколько мне известно, условия договора передачи лошадей обсуждались Гришиными непосредственно с Чубаровой, и документы было решено составлять на ее имя. И хотя «…не существует отдельно Елены Чубаровой и театра Танца "Хай-Хэт"», в данном вопросе Театр совершенно не причем. Еще раз повторю то, что я слышала в «Ковчеге»: изначально Гришины и Чубарова непосредственно между собой решали вопрос о лошадях. Частностей, т.е. кто чего кому должен или сделает по доброй воле и от всего сердца, озвученных устно между двумя сторонами (Гришины-Чубарова), не знаю. Знаю лишь, что «Хай-Хэт» ни в лице Елены Чубаровой, ни сам по себе официальной стороной по договору не выступал. В минувшие выходные в «Ковчеге» лично видела бумаги. Посему, его инициатива «каторжной» работы за получение лошадей для госпожи Чубаровой праведным геройством считаться не может. Хотя бы спросили сначала «Ковчег» (который действительно сам принимал немалое участие во всех совместных мероприятиях) нужна ли ему такая «отработка». Ну, а (чисто гипотетически) если худрук сказал: «Будем работать на таких условиях столько-то и за то-то» - то к нему и вопросы, и жалобы, и предложения, ибо его интересы преследовались.
Лично мне теперь ясно, за что требуют артисты оплату. За совершенно ненужные им, но интересные (по началу) их руководителю проект и сотрудничество. Но ведь такие вопросы нужно сначала решить в творческом коллективе, со своим собственным руководителем. А так, сваливается неудовольствие с больной головы на здоровую («ковчеговскую»).
Думаю, если бы все сложилось иначе: Елена Константиновна ставила бы собственные номера с лошадью, бес попытки привлечения своего коллектива, она бы и сейчас могла заниматься с «ковчеговскими» лошадьми в свое удовольствие. Да даже если и сложилось, как сложилось, то все равно Гришины дали возможность Елене Чубаровой реализовать свои творческие замыслы, поставить и представить публике конно-танцевальное шоу, а также начать воплощение в жизнь идеи первого в России конно-танцевального театра. При этом театр-студия "Хай-Хэт" приобрел известность в конных кругах. Было бы не верно говорить о том, что они трудились не для себя.
Кажется, сейчас все довольны. У Елены Константиновны собственная лошадь и любимая работа. Коллектив «Хай-Хэта» может спать спокойно, не думая с ужасом, что вместо любимого зала придется ехать в ненавистную Ропшу.
А в «Ковчеге» по-прежнему выращивают хороших лошадей.
Только вот осадок неприятный остался.
Вот как-то так получается. На истину последней инстанции не претендую, но логично предположить.
