Как покупают и продают лошадей

Огромное спасибо всем, кто поддержал и проголосовал. С уздечкой, к сожалению, не получилось.
А вот истории будут. Их много накопилось. Только вот все рассказать было некогда.

А тут отличный повод.
Итак...

О лошадях и их судьбах. История первая. Старый мерин


В последнее время мне все чаще попадаются такие вот грустные истории, где лошади становятся заложниками бюрократии. Бессловесными рабами, чью судьбу решают росчерком пера люди, этих самых лошадей в глаза не видевшие. Но… обо всем по порядку.


-- Здравствуйте, вы перевозкой лошадей занимаетесь? -- обычный телефонный звонок, обычный вопрос.

-- Да, занимаюсь.

-- А по безналу работаете? – после такого вопроса мне всегда хочется скривиться. По безналу я работаю, и налоги честно плачу. Но безнал – это почти наверняка государственная контора. А значит -- долгое бодание с юристами по каждому пункту договора, оформление кучи бумажек и потом выбивание денег. Потому что государственные предприятия частникам платят по остаточному принципу. Иногда по полгода платежи задерживают. Иногда в принципе не платят.

-- Работаю, -- отвечаю после некоторой паузы. – На условиях 100ой предоплаты.

На этом большинство разговоров заканчивается. Но не в этот раз. Собеседника все устраивает. Готов проплатить хоть сегодня, а ехать желательно завтра.

Обсуждаем, куда и откуда везти. Кому отправить договор. Спрашиваю, что за лошадь. Тут уже теряется собеседник:

-- Ну, вроде это. Кобыла. Но я не уверен. Вы в договоре ничего не пишите. Просто лошадь.


Чем дальше, тем чудеснее и чудеснее.


Договор мне юрист предприятия согласовывает сразу, без единой поправки. Запрошенную мной сумму перечисляют в тот же день. Подстраиваются под мой график перевозки. Выделяют человека в сопровождение.


Ну не бывает так в колхозах! Ну просто не бывает!

Мне не нравится этот рейс, хотя все идет хорошо и гладко. И даже про лошадь уточнили – маленькая, спокойная, и вообще загрузка не моя проблема – и загрузят, и выгрузят. Мне только баранку крутить.


Два дня спустя, в назначенное время у моего дома останавливается рено дастер и я знакомлюсь с сопровождающим. Молодой, очень высокий и плечистый мужчина, с румянцем во всю щеку, эдакий былинный богатырь с соответствующим именем – Иван. В кабине грузовика сразу становится тесно, хотя пространства там и на двух пассажиров всегда хватало.

Дорога у нас дальняя, почти 3 часа. Но они пролетают незаметно. Собеседник у меня интересный. Иван оказывается главным зоотехником крупного хозяйства. «Почти 10 тысяч КРС» -- говорит он с гордостью. У нас много общих тем: о кормах, технологии их заготовки и хранения, о ценах. А также о неожиданно теплой зиме, экспорте молока и вообще обо всем, о чем говорят люди, тесно связанные с сельским хозяйством.


Как оказалось, цель нашей поездки – маленькое лесничество. Нас там уже ждут, причем ждут толпой: человек 10, все мужчины, причем той редкой породы, которую почти не встретишь в городах, да и по деревням их почти не осталось: рукастые, хозяйственные, с цепкими умными глазами, способные и сосну топором срубить, и браконьера выследить.

Тем удивительнее мне поведение одного из них. Сороколетний загорелый мужчина, с обветренным лицом и большими красными руками, плачет. Почти не скрываясь, зло. И это зло он срывает на мне:


-- Раньше барышни лошадок любили, а теперь на колбасу возят?

-- Почему на колбасу? – удивляюсь я.

- А! – отворачивается лесник, махает рукой и идет в сарай.

Выводит коня.

Теперь его слова мне понятны.

Конь очень стар. Седая морда, отвисшая губа, прогнутая спина. Клочковая грязно-коричневая шерсть. Мудрые всепрощающие глаза. Он крепок, но невелик. И очень худой.

-- Не ест почти ничего, -- правильно понимает мое удивление лесник. – Зубов, почитай, нет. Я ему геркулес покупаю, завариваю с сенной трухой. Тогда еще как то жует. Я 30 лет с этим конем. Просил не забирать, деньги предлагал. Другого коня купить на замену предлагал. Почему нельзя? – срывается лесник на крик.

Мерин, обеспокоенный этим криком, поворачивается к леснику и кладет ему голову на плечо. Плачут, не скрываясь, оба. И человек, и старая лошадь.

Потом лесник неловко машет рукой, всовывает мне поводья, разворачивается и уходит, странно, как слепой, размахивая руками.

Я поворачиваюсь к Ивану:

-- Зачем вашему хозяйству эта лошадь? Он стоит в половину меньше, чем мне заплатили за дорогу! И едва ли сможет уже работать.

Иван смущен, ему тоже жалко и коня, и лесника:

-- Это наше подшефное хозяйство, -- обьясняет он. – Была проверка, обнаружилась лошадь. На нее и документов то никаких нет. Ни ветеринарных, ни других. Все знают, что конь есть, а по бумагам нет. А он помещение занимает, ест, работ никаких не делает. Было приказано забрать на коровник.

-- Да отдайте вы его леснику!

-- Не могу! – взрывается Иван. -- Думаете, мне эта лошадь нужна? Лесник уже всем кому мог позвонил, всех на уши поставил. Если бы тихо, смогли бы что то придумать. А теперь об этой лошади все знают, и все бояться, чтобы чего не вышло. Теперь только официально: забрать, оформить, оценить, выставить на торги.

Мы оба смотрим на мерина, и понимаем, что никаких торгов не будет.

В машину он заходит неохотно, но сам. И едет тихо, как мышка. Сено с рептуха тянет, но не прожевывает, просто бросает на пол.

На коровнике ему подготовили хорошее место. Отгородили жердями большой денник, щедро настелили соломы, в кормушку накидали и кукурузный силос, и сено, и овес.

Я просила набрать, если все же получится вернуть леснику коня. Обещала взять на себя перевозку.

Но так мне никто и не позвонил.
 
Грустная история...До слёз...К сожалению,везде чиновникам наплевать кто стоит за безликой бумажкой - для них отчётность важнее даже чьей-то жизни...
 
Блин, моментально слезы проступили, как раньше, когда только начинала читать ваш дневник.
 
И опять возврат к прошлому. Почему-то вспомнилась моя мартовская поездка за своей самой-самой лошадью.
И хотя она и не закончилась покупкой, но темой для рассказа, ИМХО, стать вполне достойна :)


Рысаки

На форуме с завидной периодичностью появляются темы типа «может ли рысак быть верховой лошадью?», «что вы думаете о рысаках» и так далее.
С моей точки зрения, рысак – самая лучшая из лошадей. И услышав, что под Могилевом какой-то частник распродает своих орловцев, я в тот же день, не проверяя информацию, отправилась туда.

Вообще-то, ситуаций, когда под видом рысака, владельцы пытаются впихнуть тебе страшного вида обозника, хватает. Но на этот раз информацию о рысаках мне дал один из наших белорусских тренеров, Володя К., работающий с лошадьми уже лет сорок. Поэтому требовать выслать сперва фотографии или задавать уточняющие вопросы я не стала.

От Минска до Могилева немногим более двухсот километров. Машина наша справно отсчитывала дорогу, настроение и у меня, и у родителей, решивших составить мне компанию, было самое радужное. И верилось, что на сегодня наши поиски закончатся, что мы найдем – увидим – узнаем нашу будущую самую любимую лошадку. Которая – никто в этом не сомневался – окажется серым орловским рысаком, с тонкими сухими ногами, огромными темными глазами, настороженными чуткими ушками, аккуратной головкой и совершенным, без единого изъяна корпусом…

… Мы предавались красивым мечтам (к тому времени найти орловца в пределах родной республики стало мне казаться задачей невыполнимой, а тут аж сорок голов предстоит посмотреть), время летело незаметно, и через два с половиной часа мы парковались у дома уже упомянутого Володи.

Перед тем, как отправляться на рысачью ферму, заглянули к его частным лошадям. Стояли они в неказистом на вид сарае, который внутри неожиданно оказался просторным, теплым и добротным. Не смотря на начало марта, лошади уже практически перелиняли, блестели и лоснились.
-- Ну как? – спросил Володя.
-- Супер! – искренне воскликнула я, заглядывая по очереди в каждый денник. – Все лошади в завидном порядке. Отсюда любую брать можно.
-- Так в чем дело?
-- В цене, Володя, в цене. Сколько вы за своего тракена хотите?
-- Восемь. И только через пару месяцев отдам, мне им несколько кобыл покрыть надо.
-- А за англо-рысачку?
-- Пять. Она в прошлом году по четырехлеткам все повыигрывала. А в этом гарантированно все по пятилеткам у нас выиграет.
-- А за этого, рыжего?
-- А этого, извини, уже продал. На следующей неделе заберут. А ему ведь еще двух лет нет.
Я с удивлением еще раз окинула взглядом рыжего жеребчика. Ничего себе! Двух лет не исполнилось, а такой весь рослый и ладненький. И ласковый, как котенок – все руки облизал, пока мы с ним общались. Солнечная лошадь!

После экскурсии по конюшне, мы тронулись в путь. Володя, до этого увлеченно рассказывающий о своих лошадях, вдруг спросил:
-- А зачем тебе именно рысак?
-- Порода нравится. Душевные, честные, привязчивые. Прыгучие.
-- Ну, у нас вообще-то на рысаках прыгать не принято…
Я с удивлением уставилась на Володю. И это говорит он??? У нас, конечно, считается хорошим тоном скрывать «рысачье» прошлое своих лошадей. Но историю о том, как Володя на русской рысачке сначала первым пришел в стокилометровом пробеге, потом несколько раз выигрывал конкура, а потом поставил ее в матки и получил несколько выдающихся по своим спортивным качествам лошадей известна всем нашим конникам. А тут вдруг «прыгать не принято…».
И в этот момент в моей душе зародились первые подозрения.

… Рысачья конеферма оказалась обычным запертым наглухо и абсолютно безлюдным коровником. Владелец на раздолбанных жигулях, хотя и знал о нашем приезде, появился только через час.
Вошли во внутрь.
Оставив владельца и Володю разговаривать у входа, я быстро пробежалась вдоль денников. Где здесь рысаки – скажите на милость? В первом отсеке стояло около десятка кобыл вида самого страшного – с огромными бородатыми головами, тоненькими коротенькими шеями, масластыми туловищами и на диво кривыми ногами. Право, попроси меня специально собрать вместе десять столь неказистых лошадок, я бы сочла задачу невыполнимой.
В следующем загончике находились, по-видимости, их жеребята-двухлетки – такие же кривые, но только ростом поменьше.
А вот годовички, стоящие дальше по коридору, мне понравились – сочного рыжего цвета, тоненькие, аккуратненькие, с красивыми щучьми головами. В прочем, в конце коровника я обнаружила жеребца, со стопроцентной гарантией ставших их отцом – рыжего, арабизированого тракена, некрупного, но очень породного.

-- А рысаки где? – поинтересовалась я у подошедшего владельца.
-- Так вот, -- он указал рукой на кобыл и двухлеток. – Кобылы, правда, не чистопородные, кто наполовину орловки, кто на три четверти. А жеребята – настоящие рысаки. Отец у них орловец.
-- И где он?
-- Так отдал в соседний колхоз производителем. А сам тракеном крою, -- и сделав паузу, спросил, -- Кого выводить? Кого смотреть будите?
-- Мясными лошадьми не занимаюсь, -- злобно буркнула я, и направилась к выходу.
За мной, втянув голову в плечи, потрусил Володя.

-- У него и другие лошади были три месяца назад, -- сев в машину сказал он. И сам его производитель – очень хорошенький серый орловчик, и несколько детей его. Я не знал, что он все продал.
Я безучастно кивнула. Потраченного времени и бензина было жаль безумно. Перед родителями, с такой радостью собравшимися со мной в эту поездку, стыдно.
-- Здесь есть еще что посмотреть. Какие-нибудь еще частные конюшни?
-- Есть! – оживился Володя и схватился за мобильный телефон.

В прочем, в тот день попали мы только еще в одно место – в Могилевскую конно-спортивную школу. Но увиденные там выставленные на продажу лошади, хоть и было их немного, искренне порадовали.
История всех предложенных лошадей началась с обычной белорусской упряжной кобылы – в прочем, достаточно рослой и нарядной медово-соловой масти. От нее и тракененского жеребца было получено несколько жеребят. Тех, в свою очередь покрыли победителем пардубицкого стипль-чеза чистокровным Гобоем. Полученных от Гобоя кобылок – опять тракененским жеребцом. В результате нынешний молодняк имел лишь 1/8 упряжной крови, но полностью унаследовал потрясающую масть своей прапрабабки.

Особенна хороша была соловая двухлетка Балтика – небольшая, компактная, с чудесной крепкой спиной и хорошенькой головкой на длинной изящной шее. По золотистой шкуре разбросаны яблоки, вокруг глаз словно нарисованы темно-рыжие очки – словом, девочка
оказалась настоящей красавицей.

Будь она жеребчиком или хоть на пять сантиметров выше, лошадь для себя я подобрала бы еще в марте. А так…

Обсуждали мы кандидатуру соловой кобылки долго – она понравилась всем. Но…Просто лошади у меня уже были. И интеллегентная талантливая Белла, и шаловливая трудяга Умница… Хотелось большего. Хотелось взять лошадь, в которую сразу влюбишься всей душой, у которой не будешь видеть ни одного изъяна, кандидатуру которой и в голову не придет обсуждать…

И от покупки мы отказались.
Здравствуйте! Так здорово и удивительоо через много лет найти у Вас упоминание 2-летней Балтики из Могилёвской школы! Сейчас она моя лошадь, живет в Подмосковье...
 
Очень давно нашла дневник на прокони) Ваши истории такие яркие, живые и настоящие заставляли проживать вместе с текстом все эмоции момента
Целый день перечитывала их опять на сайте)
Пишите и не останавливайтесь! может найдется хоть 10 минут времени!
 
Поздравляю!
(тоже один из первых дневников, которые я прочитала - очень сильное впечатление)
 
С днём рождения! Удачи, здоровья и огромное спасибо за помощь! Возвращайтесь к нам!
И правда очень хочется рассказов.
 
Не надоел дневник. Просто пару-тройку лет назад случилось несколько событий. Во-первых, я ушла из журналистики, перестав появляться в офисе, где (скажем честно) между написанием околоэкономических статей и писались зарисовки о лошадях. Дома писать гораздо сложнее. Кони – они затягивают. И вытягивают все время, силы и энергию. Я живу своими лошадьми. И счастлива такой жизнью. Но вечерами засыпаю быстрее, чем успеваю написать четверить странички.
Во-вторых, конюшен стало две. А количество лошадей уже второй год колеблется между 25ю и 30ю головами. Это моих собственных. И еще столько же постойных.
Кто пробовал, согласится, что не до писанины.
С другой стороны, в данный момент у меня случился отпуск. Первый за 12 лет. Море, солнце, номер с кондиционером.
Первые три дня, пугая окружающих, я просто спала. В номере, на пляже, во все свободное время между едой и купанием. Шарахалась от предложений «сходить на конюшню вон там за курортом» и старательно обходило сытенького покатушного пони на пляже.
На четвертый день поняла, что все, не могу. Конная зависимость проснулась во всей своей красе. Попробую пописать – может, отпустит? Ведь писать буду о них – своих – лошадях.

Бойтесь мечтать – мечты сбываются! Или немного о рыжем вредном теке

В детстве моей настольной книгой была «В звонком топоте копыт». И не только моей, наверное. Мало кто из конников-ровесников не переболел этой книгой. А вместе с ней – невероятной красоты вороным ахалтекинцем Абсентом, история которого нитью проходит через все повествование.
С тех пор ахалтекинцы стали для меня особенной породой. Мечтой. Нереальной, несбыточной, красивой.
Книжка потерялась. Я стала взрослой. Через мои руки прошло множество лошадей – рысаки, тракены, ганновераны, советские и русские тяжеловозы, был опыт общения с шайрами, тинкерами и фризами, вошли в мою жизнь и навсегда в ней остались арабы и белорусские упряжные.
А текинцы… Ну не могла я понять ценообразования на этих лошадей. Понятно, что хорошая лошадь должна стоить дорого, какой бы породы она не была. Но ДОРОГО до недавнего времени стоили откровенно плохие текинцы. Хоббики со множественными пороками экстерьера. А действительно классные кони стоили баснословных денег. Только за породу.
Во-вторых, те текинцы и текинские помеси, которых я могла наблюдать, своим характером, мягко говоря, не радовали.
Рыжий Ахульго, производитель конзавода Доватора, оставлял впечатление лошади-неврастеника, вечно укутанного в теплую попону и вечно недомогающего. Сам он по характеру, не считая излишнюю впечатлительность, был неплох. Но только на моей памяти двух его дочерей списали на мясо как не подлежащих заездке. И было за что – обе были крайне неадекватные, агрессивные к человеку лошади, встречающие желающих пообщаться прицельными ударами передних ног.
Да и посещение нескольких российских конных заводов, где разводят текинцев (ОАО «Ахалтекинец» в Дубно, «Велес», завод в Рязанской области недалеко от Луховиц) оставили очень неоднозначное впечатление.
Примерно к каждой третьей (если не к каждой второй) лошади рекомендовали «не подходить», «не трогать», «быть осторожной».
Особенно большой контраст был в «Велесе», где в арабском отделении можно было зайти к любой лошади – хоть в табун молодняка, хоть к только ожеребившейся матке, хоть к жеребцу-производителю. А вот к своим текинцам они пускали очень осторожно, с оговорками «аккуратно» и «не надо». Когда я спросила, «почему?», расплывчато ответили, что текинцы хорошие лошади, но очень уж «другие», по сравнению с арабами.
Там же, в «Велесе», видя мою заинтересованность породой, мне даже предложили в подарок восьмилетнего ахалтекинского жеребца. Красивого, статного, очень породного. И очень агрессивного. Настолько, что его даже не пытались продать – а дарили в хорошие руки. Откуда, почему он был настолько непримирим по отношению к людям? Нет ответа. На этом заводе со всеми лошадьми обращаются очень ровно и профессионально. А с этим общий язык найти не смогли. Да и я, понаблюдав за жеребцом несколько часов, от идеи стать его владельцем отказалась.
Словом, с текинцами меня периодически сталкивала судьба. С разными. И добронравные, приятные лошади среди теков тоже встречались. Сталкивала -- но миловала. До третьей моей поездке на конзавод в Дубну.
Все три посещения Дубны были у меня чисто коммерческие. Я возила туда как конеперевозчик наших белорусских лошадей и не могла отказать себе в удовольствие полюбоваться на текинцев.
И в первую свою поездку любовалась, и во вторую. А в третий раз была поражена увиденным до глубины души.
Слухи про то, что в Дубне не все ладно, ходили давно. Даже у нас, в Беларуси. Хотя где Дубна, где Беларусь… Покупать себе текинца я не собиралась. Но походив по конюшне, пересчитала наличность, поторговалась, и два часа спустя подписала договор на приобретение рыжего чистокровного ахалтекинского жеребчика Егультына. Почему? Потому что одно дело, любоваться блестящими туркменскими скакунами. И совсем другое, видеть, как эти самые скакуны находятся на грани голодной смерти.
Абсента, лошадь с детской мечты, Егультын не напоминал вообще. Он был очень худой, очень мелкий для своего возраста, заросший тусклой комковатой шерстью, как якутская лошадь зимой. Одни глаза, ребра и маклоки. Глаза, в прочем, были запоминающиеся. Естественно, сорочьи, раскосые. Горящие недобрым огоньком.
Открывая коневоз, я была уверена, что с погрузкой проблем не будет. Жеребенок маленький, сильно истощенный, к чему толпа конюхов с бичами и жердями?
И зря. Егультын сопротивлялся до последнего. Свечил, пытался ударить передом и задом, с легкостью раскидывал держащих его людей. Я глазам своим не верила! В нем было от силы 250 килограмм! Казалось бы – навалились и затащили! Но жеребчик защищался так яростно, что конюха предпочитали держаться на расстоянии, и об «навалились» речи не шло.
Попробовали уговорить зайти за еду. На предложенное сено Егультын кидался жадно. Но и только. Дают – ел. Шел за пучком до трапа. А дальше – ни в какую.
Грузились в результате несколько часов. Пока мокрый, дрожащий от усталости и напряжения жеребец, не стал падать на трапе. Только тогда, подперев его сзади жердями и вцепившись с двух сторон в недоуздок, смогли затянуть в коневоз. Там он сразу затих, потянулся к рептуху.
«Гуня, Гунечка» -- погладила я мокрую шею.
Егультын покосился на меня. Не было в его взгляде ни усталости, ни смирения. «Посмотрим, кто кого» -- говорил этот взгяд. «Посмотрим» --- мысленно ответила я, твердо уверенная, что не бывает плохих лошадей. Бывают люди, не умеющие находить с ними общий язык. Себя я к этой категории никак не причисляла.

На новом месте
Длинную дорогу домой Егультын перенес хорошо. Спокойно, как опытная турнирная лошадь, вышел из коневоза. Без тени сомнения зашел в конюшню. В деннике сразу уткнулся в сено.
Первые несколько месяцев мы его просто кормили. Сначала маленькими порциями и по чуть-чуть, потом уже вволю, стараясь запихнуть побольше.
Никогда не забуду, как Гуня линял. Шерсть лезла с него хлопьями, ковром покрывала денник. А новая не росла. Совсем. И у меня получился лысый, как кошка-сфинкс, текинец. Лиловая кожа, пару рыжих пятен размером с ладонь на шее и на спине, полное отсутствие гривы, куцый хвост. Врачи в один голос говорили про авитоминоз и последствия недокорма, и обещали, что шерсть вырастет. Просто пока у организма сил не хватает.
Действительно, выросла со временем, но два месяца Гуня гулял только по вечерам, чтобы не получить солнечные ожоги.
Еще у него на плече вылез уродливый нарост, очень напоминающий злокачественное образование. Пришлось оперировать. Но – обошлось. Оказался не рак, а опять-таки последствия плохого содержания.
Вместе с появлением новой шерсти и круглого сенного животика, проснулся и боевой задор Егультына. Первая наша стычка выглядела так. Я пасла Гуню на поляне, потом решила, что нам пора домой, натянула чомбур – и … получила ощутимый удар в грудь. Текинец, не согласный с моими решением, просто наотмашь саданул по мне передними ногами. Саданул спокойно, без всяких эмоций, даже уши не прижал. И тут же принялся за траву.
Реакция у меня хорошая. И даже не ожидая удара, частично я успела увернуться. И больше разозлилась, чем испугалась. Словила конец чомбура и вновь потянула не себя. Егультын недовольно поднял голову и снова таким же образом ударил. Но тут он просчитался. Второй раз попасть по себе я не позволила. Отпрянула в сторону и со всей силы ударила ногой сама.
Такого расклада текинец не ожидал. Но впечатлился. Спокойно позволил увести себя домой.
С тех пор между нами установился вооруженный нейтралитет. Ударить Егультын больше не пытался. Но то и дело пытался прощупать рамки дозволенного. Я его не боялась. Но не могла позволить себе расслабиться или повернуться спиной.
Странный это характер. Психика у Гуни железобетонная. Уравновешенный, думающий конь. Ни разу ни истерик. Очень смелый, любопытный, понятливый. И при этом считающий, что человек – существо низшего порядка. Можно игнорировать, можно ударить, можно играть, как кошка с мышкой.
Мы много гуляли в руках, работали на корде, делали упражнения из НХ. Меня восхищала понятливость и удивительная смелость этой лошади. Но все же установившееся между нами недоверие мучило. Это непросто, не доверять своему коню. Все время следить за его мимикой и настроением, все время быть начеку.
Поэтому заезжать я его отдала своему берейтору, на спортивную конюшню. С тайной надеждой, что перемена места, ежедневные нагрузки и опытнейший всадник изменят характер текинца.
Как бы не так!
Устанавливать свои правила Егультын начал с конюха.
Тот, убирая в деннике, похлопал Егультына по крупу, чтобы тот принял в сторону. Текинец, не отрываясь от сена, меланхолично ударил конюха ногой, и продолжил трапезу.
Конюх заработал огромный синяк, извинения и денежную компенсацию от меня, и впредь чистил денник, только когда Егультын гулял в леваде.
Следующими жертвами стали работники расположенной по соседству фермы, имевшие привычку сокращать путь к остановке через леваду, где гуляли лошади. Егультын появившегося на его территории человека воспринял как привеселое развлечение. И минут десять гонял колхозника по леваде, не давая приблизиться к выходу. Гонял азартно, вставая на дыбы, щелкая зубами и махая всеми четырьмя конечностями. На крик бедолаги сбежались берейтора, незадачливого работника освободили.
Таких случаев было еще три или четыре, пока колхозники не стали обходить леваду стороной. Тогда заскучавший Егультын разобрался с защелкой и нанес визит на ферму сам. Но это уже другая история…
Понимая, что отношения с текинцем складываются не так, как мечталось, я попробовала найти ему другого владельца.
Увы. Желающие стать владельцами чистокровной текинской лошади хватало. Но беседуя с этими восторженными любительницами лошадок, преимущественно с прокатным опытом, я понимала, что грех на душу не возьму и такую свинью (то есть текинца с мерзким характером) начинающим коневладельцам не подложу. Потому что одной любви к лошадям в целом и текинцам в частности здесь явно маловато.
С берейтором у Егультына дела шли не шатко ни валко. Привыкали они друг к другу долго. Гуня к тому моменту прекрасно одевал недоуздок и уздечку, седло, бегал на корде, давал крючковать все ноги. На новом месте пришлось начинать все сначала. Он «сказал» что уздечку видит впервые в жизни, ноги не дает и сопротивлялся попыткам берейтора отчаянно. Приходила я – одевал все без вопросом. Я отходила, и все начиналось сначала.
Месяц у них ушел на то, чтобы «освоить» все то, что конь и так хорошо знал. А потом берейтор сообщила о том, что готовится стать мамой, и что работать с лошадьми больше не будет.
Я была в отчаянии. Перевезти коня к себе по причине отсутствия мест я не могла. Нанимать ему кого-то еще не хотела – пришлось бы опять начинать все сначала.
И в этот момент на мое объявление о продаже текинца откликнулась семейная пара, показавшаяся мне идеальными хозяевами для такой непростой лошади.
Во-первых, у них был большой многолетний опыт работы с лошадьми, в том числе с молодыми. Было три свои лошади, содержавшиеся в отличном порядке.
Во-вторых, эта пара держала питомник алабаев. И, соответственно, умела работать со сложными агрессивными животными. И текинца они хотели именно потому, что это лошадь туркменская, сложная и неординарная.
В-третьих, жили на хуторе, где для лошадей были отгорожены прекрасные травяные левады. Верхом не ездили, кони у них просто гуляли, ели и были любимы.
Идеальные условия, если бы не одно «НО». Заплатить за жеребца прямо сейчас они не могли. Ни сколько. Даже за перевозку. Обещали рассчитаться после продажи щенков, или продажи своего жеребенка или продажи машины. И я, убедившись, что денник просторный, имеется запас опилок и кормов, отдала им Егультына в рассрочку. Смешно сказать – по 100 долларов в месяц договорились выплачивать.
Хорошо помню, как я грузила в коневоз Егультына. Помощников я не звала, но зрителей сбежалось достаточно. Всем было интересно, как все пройдет.
А прошло очень просто. Егультын, не замешкавшись, пошел за мной в машину, спокойно дал закрыть перегородки и трап. У меня очень неприятный осадок остался от этой его доверчивости.
Вышел тоже хорошо. И к новым своим хозяевам отнесся на удивление мирно. Я им рассказала о лошади все – и о плохом, и о хорошем. Даже преувеличило немного плохое. Но их это не смутило. С жеребцом они обращались очень ровно, спокойно и Егультын вел себя хорошо.
Первые несколько недель мы перезванивались, потом они стали звонить все реже. Возможно, потому что каждый раз между нами становился невысказанный вопрос о деньгах – за Егультына, несмотря на все обещания, денег так и не заплатили. В прочем, меня саму этот вопрос волновал меньше всего. Было бы лошади хорошо, а цену на него я все равно выставила в два раза меньше того, что было на коня затрачено.
Еще два месяца прошло в молчании. А потом как гром среди ясного неба звонок от хозяев Гуни «мол, муж запил, денег нет, забирайте коня, больше его содержать не можем».
В тот момент мне было очень стыдно перед Егультыном. Между тем заморышем, которого я забирала два года назад и сегодняшним красавцем огромная разница. И этот красавец – здоровый, холеный, очень красивый, достоин лучшей участи, чем переезжать из конюшни в конюшню.
Гуню я, конечно же, забрала. Места у меня не было, но одна из моих тренеров пошла мне на встречу и согласилась переправить лошадь, которую работает, на другую конюшню (лошадь моя, вторая конюшня тоже. Но девушке приходится теперь ездить за 30 км к жеребцу, которого работает).
И я поехала за Егультыном.
Выглядел он, к чести своих несостоявшихся хозяев, прекрасно. Даже подрос немного за это время. Спросила – «не безобразничал?». «Нет, ответили мне – все было хорошо».
Удивительно, но вел себя текинец очень безэмоционально. Вообще ничего не читалось на морде. Спокойно зашел в коневоз. Спокойно доехал. С безразличием на морде обосновался в новом деннике.
Девчонок своих я на всякий случай запугала – мол, осторожно, аккуратно. По за прошедшие две недели никаких эксцессов не было. Позволяет себе на корде взбрыкнуть задом в сторону человека. При чистке иногда пробует игриво прикуснуть. Пока все.
Вернувшись, планирую заездить Егультына. Ему три с половиной года – пора уже. А что из этого получится – обязательно расскажу.
Здравствуйте @Тера
Не подскажите, в каких годах Ахульго стоял в Доватора?
У меня сейчас жеребёнок от его сына Амбаселя. У нас тут возник спор по поводу происхождения жеребёнка, говорят, что Ахульго никогда не стоял в Доваторе, а стоял в Калининграде у Козлова...
На фото Амбасель
 

Вложения

  • received_737203238205586.jpeg
    received_737203238205586.jpeg
    277,8 KB · Просмотры: 70
  • received_258826416963464.jpeg
    received_258826416963464.jpeg
    310,7 KB · Просмотры: 68
  • received_255215410444946.jpeg
    received_255215410444946.jpeg
    412,1 KB · Просмотры: 67
  • received_569678855365236.jpeg
    received_569678855365236.jpeg
    378,7 KB · Просмотры: 68
  • received_492206333089847.jpeg
    received_492206333089847.jpeg
    287,1 KB · Просмотры: 71
Здравствуйте @Тера
Не подскажите, в каких годах Ахульго стоял в Доватора?
У меня сейчас жеребёнок от его сына Амбаселя. У нас тут возник спор по поводу происхождения жеребёнка, говорят, что Ахульго никогда не стоял в Доваторе, а стоял в Калининграде у Козлова...
На фото Амбасель
Ахульго абсолютно точно стоял в Доваторе на одной с нами конюшне, только в разных отделениях. И Амбасель его сын, которого купили в частные руки и достаточно активно использовали в воспроизводстве.
Если нужны точные годы, могу, конечно, съездить уточнить у зоотехника, но оно действительно так нужно?

У меня, кстати, тоже была дочка Ахульго -- соловая красотка Августа, которая в последствии переехала в Московскую область.
 
2022 год. 6 января. Ночь в канун Рождества.

О том, что моему любимцу, белоснежному арабскому Вальсу стало плохо, сообщил конюх. Было 10 вечера, мы уже растопили камин и налили по бокалу вина, чтобы отпраздновать Рождество. И тут такое.
От дома до конюшни -- 20 метров. Прибежала, несмотря на мороз, прямо в тапочках. И поняла, что действительно -- ПЛОХО.

Жеребец стоял, низко опустив голову, дышал с хрипом, из ноздрей тонким ручейком текла прозрачная жидкость.
Сердечный приступ, отек легких?
Врач, с которой я тут же связалась и скинула видео, порекомендовала вывести его на свежий воздух и уколоть дексаметазон. Когда через 20 минут доктор добралась до нас, Вальс еще стоял на ногах, но его качало, а слизистые приобрели пугающий синюшный цвет.

Короткий осмотр, укол адреналина, еще порция гормонов.
Врач сокрушенно качает головой.
-- Сделайте побольше подушку опилок и переводите в денник. Нет смысла держать его здесь.

Я метнулась в денник. Привезла дополнительную тачку опилок, сверху настелила мягкое луговое сено. Когда я вошла в манеж, конь повернул ко мне голову, пронзиться, в самую душу заглянул и... упал.

Опасно подходить к бьющейся в агонии лошади. Нельзя по техники безопасности. Но когда умирает твой самый любимый конь, до правил ли?

Я держала голову Вальса, и чувствовала, как судороги одна за другой бегут по телу, как стремительно синеют десны. Несколько минут, и конь затих.
Врач послушала фонендоскопом сердце и покачала головой:
-- Все. Остаточные трепыхания.

Как в страшном сне, я проводила доктора за ворота, к машине, накрыла неподвижного коня попоной.

-- Где будем хоронить? -- спросил муж.
-- Здесь. -- ответила я. За манежем. Его -- только здесь.

Вальс в последние годы стал фанатично привязан к дому и к своему конкретному деннику.
Нет, он охотно ездил на соревнования, шоу, любые тусовки. Но если понимал, что путешествие затягивается (например, когда мы его решили оставить на случной сезон на своей же, прекрасно ему знакомой, ферме или когда для подготовке к соревнованиям я его решила на месяц поставить в крупный клуб с хорошим манежем), то впадал в бешенство, начинал разносить денник, раз за разом разбирая стенки и двери, пока его не возвращали домой.

Меня попробовали разубедить. Мол, крупное животное хоронить рядом с домом не разумно.
Я настаивала.
Приводили правильные доводы. Говорили, что сейчас коню все равно.
Я твердила, что не все равно как минимум мне.
Прервал нас странный звук.
Мы дружно повернулись.

Вальс, смерть которого диагностировали 20 минут назад, приподнял голову и смотрел на нас мутным невидящим взглядом.

- Зомби, -- сказал конюх.

А я со всех ног бросилась к коню.

Следующие полчаса мы интенсивно растирали жеребца, кутали попонами, тормошили, не давали уснуть.
Через полчаса с нашей помощью он смог встать на ноги.
Еще через час, шаг за шагом, поддерживаемый с двух сторон, смог дойти до конюшни...

... Когда я утром выслала ветврачу видео весело жующего сено коня, доктор отзвонилась и сказала:
-- Этого не может быть. Он умер. Я видела агонию, я слушала его сердце, оно не билось, были остаточные трепыхания, но и только.

Мы потом долго обсуждали, что случилось.
Сердечный приступ? Отек легких? И то и другое? Что было первым и что спровоцировало второе?

Вальс пережил клиническую смерть. И смог вернуться. Не знаю почему. Главное -- смог.

Сделанное спустя несколько дней узи сердца не показало каких либо проблем.
Анализы были в норме.
Но конь, конечно, сильно сдал.

На проездках от теперь не скакал и не рвался вперед, а шел аккуратно, шагом или быстрым шагом, лишь иногда позволяя себе радостно помотать шеей.
Весной, когда потеплело и стало по-настоящему припекать, стало особенно тяжело. Мы шагали ровно столько, сколько он хотел, подолгу паслись, ездили к пруду, где Вальс с удовольствием плескался на мелководье.

В июне у нас был запланирован выезд на Иппосферу в Санкт-Петербург, и я очень сомневалась, стоит ли везти Вальса.

Если бы речь шла о любой другой лошади, сомнений бы не было -- категорически нет.
Но Вальс всегда обожал выезды. Жил ими. Для него чувствовать себя нужным, востребованным, успешным -- жизненная необходимость.
Наверное, странно применять такие вот чисто человеческие понятия к лошади.
Но такие лошади есть. Очеловеченные. Которым мало просто есть-общаться-гулять. И Вальс именно такой.

Мы поехали.
Весь путь проделали ночью, чтобы избежать жары.
На разминке перед соревнованиями шагали в руках. И Вальс вдруг лег.

К нам подбежали стюарды.
-- Все хорошо?
Я посмотрела на сосредоточенную морду Вальса.
-- Да. Он просто собирается силами.

В результате на Иппосфере 18 летний Вальс, самый старший участник соревнований, блестяще выиграл оба верховых класса, в которых участвовал. 1е место в классе "Национальный арабский костюм" и 1е место в классе "Классик плежер".
Добавлю, что конкуренция в этот раз была самая высокая за всю историю арабских верховых классов в России.

В шоу он остался третьим.

Вопреки моим опасениям, эта поездка никак не сказалась на здоровье Вальса. А вот эмоционально очень взбодрила. Дома, из коневоза, несмотря на 17 часов дороги, он вышел пассажем, высоко задрав хвост и громогласно на весь поселок объявил -- чемпион снова дома)

Потихоньку и его недуг стал отступать.
Когда к концу лета Вальс вдруг подхватил меня в поле и с ветерком да козлами протащил полкилометра, я плакала от счастья.

Постепенно жизнь вошла в свою колею.

На фото Вальс на новогоднем корпоративе готовится привезти "цыган" к отдыхающим. 1 января 2023 года
1706601468324.jpeg


Еще год спустя, осенью 2023 года, Вальс в Москве на ВДНХ стал бронзовым чемпионом России. При этом энергии в нем было столько, что на разминке ему удалось высадить меня себе на шею (не упала окончательно я только потому, что диагонали плаца быстро закончилась и мы уперлись в бортик), а перед самим шоу шагали его на развязках, на двух кордах, и конь без конца свечил и подпрыгивал. Ниже, фото с чемпионата, а вот тут есть небольшое видео https://vk.com/tabyn24?z=video-113992842_456239085/fe0320e65e5561e9b6/pl_wall_-113992842

1706601907772.jpeg


В 2023 году мы вновь начали выступать в выездке, и перед новым годом в КЮРе лихо наехали 72% и выиграли турнир.
Именно "лихо" -- схему пришлось переделывать на ходу, потому что Вальс старался как мог, не всегда сверяясь с планом и спрашивая моего мнения. Поэтому прибавленных галопов было сильно больше, чем планировали, а вертикальные козлы хоть и не входили в программу, но вызвали у публики бурное одобрение.

В апреле этого года Вальсу исполнится 20 лет. А его младшей дочери -- 1 год.
Учитывая, что отцу Вальса, белоснежному Августу, сейчас 27, и он до сих пор работает в выездковой учебной группе и строит всех лошадей на конюшне, надеюсь, что и сын будет жить долго и активно.

На фото -- Вальс в декабре 2023 года во время костюмированного КЮРа, Ратомка

1706601050727.jpeg
 
Здоровья и энергии Вальсу! Невероятная история, как и многие другие в этом Дневнике. И фото очень живые, спасибо! (Когда здесь еще была история Шквала, очень не хватало фотографий, так хотелось посмотреть на него хотя бы фото...)
 
Сверху