Re: Работа над собой.
Последние несколько дней ко мне все чаще приходят мысли о Новом годе. Я люблю этот праздник, связанную с подготовкой к нему суету, выбор новогодних подарков, эти недели детского ожидания чуда. И пусть после новогодней ночи у меня, как и у большинства взрослых, остается легкая тоска и разочарование, я все равно жду Новый год
Когда я была маленькая, у нас всегда была живая елка. Бывало, папа ходил за ней в лес, или мама договаривалась с лесничим, или мои друзья-мальчишки приносили ее по сугробам со Стороники (так мы называли лес, где собирали землянику). Кажется, я каждый год собиралась пойти за елкой с друзьями сама, но как будто ни разу не выбралась.
У нас был чудесный черный чемоданчик с игрушками, который весь год прятался на чердаке, и лишь за неделю до Нового года его спускали вниз. Я проводила ревизию своих сокровищ: считала старые мамины и бабушкины игрушки, горюя каждый раз, когда обнаруживалось, что какая-то из них разбилась. Каждый год были потери - я не досчитывалась то Домика с красными окошками, то одного из трех разного размера Колокольчиков, то Снеговика, то Гитары, Гороха или Клубники. Эти игрушки были еще из того толстого советского стекла, которое не так-то просто билось, а еще они были тяжелыми - от самых больших из них еловые веточки прогибались, нужно было тщательно выбирать для них места.
На самые нижние (под широкой и пушистой ее частью) ветви елки я обычно вешала картонные игрушки - кажется, там были зайчики, мишки с мячиками в разных позах.
Каждый год я обновляла у игрушек веревочки - это были нарядные нитки или дождик. Разбитые игрушки никогда не выбрасывались. Я собирала со дна чемоданчика осколки, толкла их в чашке, и полученную стеклянную крошку мы с братом использовали потом в изготовлении новогодних открыток - посыпали ее на клей на нарисованные на елках шары.
Я очень любила какие-то определенные вещи и привязывалась к привычным образам, поэтому елка чаще всего была наряжена одинаково. У меня была любимая гирлянда с крупными лампочками, эдакими "колючими" колокольчиками - ее цвета были приглушенными и мягкими. Я старалась по возможности обойтись одной ею. Ведро, в котором сидела елка, я украшала мишурой и рассаживала вокруг нее мягкие игрушки. Важное место, конечно, занимали Дед Мороз со Снегурочкой - Дед у нас был интересный, кажется, гипсовый, я такого ни у кого больше не видела. Его окружали разные Белочки, Иглосики и Зайчики.
Важное место в "подъелочном" пространстве занимал мой любимый светильник в виде деревянного домика. У него были окошки и дверца из желтого пластика, и этом мягкий небелый свет под елкой меня завораживал.
Наряжалась елка строго 31 декабря, крайне редко - 30-го. Я не любила длительного раскачивания перед Новым годом, или боялась, что чувство восторга перед наряженной елкой притупится, если она простоит больше двух дней. Вечерами, когда было темно, я любила просто лежать под ней на диванных подушках. А днем я играла с иголками: у меня было тот самый домик, где жила девочка-пупс, которой я шила платья. Девочка запрягала в повозку своего пони (что было повозкой - я не помню, а лошадку мне подарила сестра лет в 9, и это было сокровищем - пластиковая с напылением под бархат, с седом и уздечкой) и разъезжала под елкой, собирая иголки. Иголки - это был урожай, важно было найти как можно больше, так как девочка была бедна. Вот так каждый день я работала пылесосом
Еще (но не только под Новый год) мы играли с братом в школу. Моя мама была (и есть
) учительницей, и в детстве я, конечно, тоже хотела ей стать. Мы вынимали из шкафа книги - это были собрание сочинений Лескова и Салтыкова-Щедрина, зеленые и коричневые. Также шел в ход двухтомник Блока и потолще - "Войны и Мира" - на задние парты. И еще две зеленые книги, не помню, какие. Беспорядочно-разноцветные я никогда не брала. За парты рассаживались игрушки, по росту: резиновые Филя (им сейчас играет моя маленькая племянница София) и Зайчик, подаренная мне на какой-то новый год Белочка, а у брата была того же производства игрушка, но не помню, кто, мой голубенький ежик Иглосик, Мишка, привезенный тетушкой из Америки и многие другие игрушки. Каждому мы делали тетрадку, за каждого отвечали домашнее задание и писали. Брату, конечно, доставались двоечники и троечники - он был младше, да и в самом деле далеко не отличник. За не один год игры в школу мы четко знали, кто из игрушечных зверей учится хорошо, а кто плохо, и эти роли никогда не менялись.
И в шахматные фигурки мы играли в школу, только уже без тетрадей, они делились по семьям (у нас было несколько неполных разноразмерных наборов шахмат), детки развозились в школу. К ним присоединялись игрушки из киндер-сюрпризов - бегемотики, крокодильчики. В этой игре был важен процесс сбора и развоза, которым занимался брат на своем большом грузовике. Однажды я попробовала поиграть так с мальчиками-племянниками, но они увлеклись ненадолго, не больше получаса, и потом не вспоминали об этой игре - в их жизни, забитой игрушками, лего, PSP и PlayStation таким простым играм осталось совсем мало места.
В школу я играла и с карандашами, но уж одна. У нас была огромная коробка, в ней скопились карандаши еще наверно от моих дядьев и тети, ну и мамы, конечно. Я делила карандаши по цвету на семьи, а потом раскладывала их по классам по размеру...
Когда тебе совсем мало лет, в твоем даже совсем небольшом мире так много увлекательных занятий!
