Dena, приветствую. Ко мне исключительно на ты. Годы ммм 99-2001, наверное. В 2002 мы кажется уехали в Битцу или в конце 2001. Не помню, старая стала.
Кать, стараюсь. Приятно, что вам приятно! Соскучилась я по общению нормальному ...
Я милого узнаю по походке
Все мы между собой очень хорошо общались, а с некоторыми даже дружили (ну мне так казалось). А всем ведь надо отдыхать. И главный вопрос, который всегда возникает – кому оставить лошадей на время отдыха. Я была хорошим вариантом – целыми днями сидела на конюшне, а дел у меня было немного (коней то всего два). И вот однажды, когда Ира собралась в отпуск, она доверила мне своих коней. У нее их было шестеро, и я думаю, что о каждом стоит рассказать отдельно.
Ахалтекинская кобыла
Зара (полные клички оставим за кадром, лошади все частные, мало ли), серая, длинная, с огромным самомнением и не сильно приятным характером. У Иры она с двух лет, она сама ее заезжала, всегда работала ее сама, но кобыла почему-то так и не воспиталась окончательно. Она всегда оставляла за собой право на последнее слово. Рассказывали, что во времена своей бурной молодости она со свечек не слезала, так еще имела привычку переворачиваться. В общем Ире с ней было очень трудно, но всего этого я уже не застала.
Застала я вполне себе вменяемую по спортивным меркам кобылу, с норовом, как сказали бы раньше. Кобыла плясала МП/СП1 и начинала готовиться на БП. Пассаж уже получался, а вот с пиаффе был затык (странно, если б его там не было). Кобыла честно пахала, лишь иногда показывая свой характер. Правда показывала она его весьма неприятно (но по сравнению с молодостью это были цветочки). Коронный номер ее программы был резкий разворот через свечку или вскинуть голову вверх и вбок, в положение «глаза в глаза».
Конечно, у нее иногда были на то причины, но это мы обсуждать не будем. Лошади частные, повторюсь, перемывать косточки берейторам я не собираюсь, просто рассказываю.
Мне нужно было выпускать коней гулять и помоционить в бочке. С гулянием проблем не было, она даже ловилась вполне вменяемо. С гонянием тоже проблем не было – довела до бочки, отпустила и стой себе в середине. Кобыла носится вокруг с бешеной скоростью, пока не оттарабанит свою программу. Мда. Тогда меня это категорически не устраивало. Я попробовала сделать то, что было в моих силах. Тихо сидела на корточках, бросив бич, говорила с ней почти шепотом и хвалила-хвалила-хвалила. Кобыла совершенно не умела опускать голову, ей очень хотелось, но она не могла. Скорее даже она не делала этого, потому как не привыкла, что так можно. А было видно, что ей хочется. Хочется потянуться, расслабиться, выдохнуть в конце концов. И я стала хвалить, просто голосом, тихо и ласково (подходить и тормозиться кобыла не собиралась, а заниматься чем-то более глобальным с чужой лошадью, смысла нет). Ловила момент, когда она только подумает опустить голову, и хвалила. К концу недели кобыла вполне себе спокойно стала бегать по бочке, опуская голову тогда, когда ей этого хотелось, и на столько, на сколько она могла.
При походах в леваду у Зары иногда начинался приступ паники, но гасился он быстро. В принципе, на земле это было вполне себе вменяемая лошадь. Главное, чтобы рядом был ее любимый Гаврюша. Ходили они исключительно парой, и если ее еще было реально довести куда-то одну, то его категорически нет (кроме работы в манеж).
Гаврюша, тракененский гнедой мерин в возрасте прошел огонь и воду, и медные трубы (по рассказам окружающих) и, наконец, попал в частные руки. Он принадлежал девочке-юноше, которая, наездившись на учебных лошадях, захотела своего, выезженного и единственного. Гаврюша плясал БП, честно возил ее по юношеской схеме и даже привез первый разряд чуть ли не на первых стартах. Хозяйка осталась довольна собой, решила, что она все умеет и увлеклась чем-то новым (ну возраст такой, что ж поделаешь). Конь же тусил в леваде с кобылами, нес нагрузки, соответствующие своему статусу и ездил с Ирой на старты.
Со стартами у Гаврюши были свои, весьма тонкие отношения. Если ему не нравилась база, то он мог и не выйти в манеж (при этом у хозяйки он такого не вытворял). Не смотря на свой возраст и уровень подготовки, а так же богатый стартовый опыт, он пучил глаза, вздрагивал и подлетал, если ему это было нужно. И даже дома, в манеже, в котором он работал уже несколько лет, каждый выезд на среднюю линию (причем в сторону ворот, ведущих в его конюшню) заканчивался дракой. Гаврюша выдирал голову, упирался и всеми силами пытался вкопаться на месте или убежать. Ира всеми силами запихивала его вперед по средней линии (и даже дальше в проход, вплоть до входа в денник). И так каждую тренировку. Может он так развлекался?
Он боялся уколов, не любил мойки (и продолжал их опасаться), плохо ходил в руках. В тот раз мы с ним еще как-то договорились. Уже не помню как, но ходили туда обратно без форс-мажорных ситуаций. Даже до бочки пару раз он доходил в одиночестве. Летом же, когда Ира оставила их на меня во второй раз, я пару раз улетела за ним лицом в песок. У него случилась поздняя весна, он пару раз подловил кого-то (уже не помню, кто был первым) и все. Довести его до левады одного без потерь не представлялось возможным. Первый раз, сбежав у меня, он с дуру залетел на плац, где я его быстренько закрыла и поконнектила чуть-чуть. Все бы ничего, но в первый день месячных, на плацу размером 40х70 одной коннектить невменямого (а у него прям совсем крышу сорвало), невоспитанного, взрослого и чужого коня – то еще удовольствие я вам скажу. Добилась относительно небольшого вольта вокруг меня и нормальных реакций на развороты/смены аллюра и отстала. Он даже дал к нему подойти (а у меня ноги уже волочились). Пристегнула, прошли три метра и … я опять жую песок! Да, я рано от него отстала, но в конце концов это была не моя лошадь … Плюнула, поймала, пропустила цепочку недоуздка через рот (как его обычно водили, а он и на этом сбегал) и довела до левады. Себе пообещала больше не заниматься воспитанием чужих коней.
В бочке Гаврюша просто бегал свою программу. Пытаться его вразумить было нереально, я и не вразумляла. Просто меняла направление и тихо сидела в центре бочки. Ну не хотелось ему скрипеть мозгами, ему так было привычно, удобно и комфортно – ну зачем мешать лошади?
Рыжая кобыла
Нюся, когда я увидела ее в первый раз, поразила меня. Она была очень элегантна и пластична, с хорошими широкими и ровными аллюрами. Я даже спросила, что это за лошадь и не продается ли она. Она не продавалась, да и куда мне еще? Со временем от постоянного общения с Зарой она набралась дурных привычек, ведь была младше и четко слушалась старших. Как то разладилась, стала невыразительной, да и взгляд вроде как слегка поглупел. Расцветала она только весной, как все живые существа. В остальные моменты жизни полностью оправдывала выражение кобыла-дура. В любой удобный момент делала стеклянные глазки, не излучающие интеллект, и отказывалась напрягаться. Быть может, она маскировалась и очень не хотела работать? А может, страдала от неразделенной любви? Кто знает, кто знает …
Фотография честно сперта из Вконтакта у Наташи Абрамовой. Она, конечно, не про кобылу, но ее разглядеть можно.
В леваду и бочку она ходила в паре со своей подругой Соней. Всегда торопилась и пыталась двигать плечом, но это все корректировалось очень легко. Лишь иногда, в порыве быстрей дойти до пункта назначения, она реагировала не с первого раза. Но это было иногда и совершенно меня не напрягало. В бочке они бегали облегченную программу ввиду Сониного почтенного возраста.
Соня – замечательная маленькая соловая детская лошадка. К тому моменту ей было уже 20 лет, она изредка возила детишек и слегка бегала в бочке. В основном же она гуляла целыми днями в леваде и дышала воздухом. Попутно строила весь свой табун (Зара, Гаврюша и Нюся) и всех проходивших мимо лошадей. Она имела непререкаемый авторитет, была уважаема лошадьми и людьми, и позволяла себе некоторые слабости.
фотка стырена из вконтакта у Mariya R
Всегда спокойная, аккуратная и даже нежная Соня могла влететь в денник и забыть, что на другом конце веревки есть кто-то (но это было ооочень редко). Любимым же развлечением было уводить свой табун от человека, когда их приходили забирать из левады. Поймать в такие дни этих красавцев становилось нереально. Чаще всего она оставалась одна, начинала орать и звать на помощь, но все равно не подходила.
Она всегда аккуратно ходила в руках, как правило, семеня где-то рядом. Никогда не натягивала веревку, не двигала плечом и не обгоняла. Отлично ходила в паре с любой знакомой ей лошадью. Но был момент в Сониной жизни, когда она из просто старушки превращалась в бодрый электровеник. Зимой, когда приходила пора брить работающих лошадей, Соня становилась похожа на бурого мишку. Нет, она не меняла цвет шерсти, просто обрастала так сильно и густо, что переставала быть похожей на лошадь. И вот доходила ее очередь бриться. Соня спала и млела, ей нравилось это занятие. А на следующий день нужно было успеть в секунду отстегнуть чомбур на входе в леваду – Соня взлетала ввысь с козлопуками и радостным гиканьем! Как же она радовалась, что ей стало легче жить!
За всем этим издалека наблюдал гнедой жеребец
Масик. Он был очень неторопливый и несколько с ленцой. Считал, что все могут и подвинуться, если ему надо. Он не реагировал на позы или жесты, с десятого усиления команды замечал, что ты вообще что-то просишь от него. Распихать его под седлом было делом вообще нереальным. Он был не очень крупным, обычная средняя лошадка, но, когда он шел, было ощущение, что плывет кит. Он как-то умудрялся заполнять собой все пространство без остатка.
С ним пришлось немного побадаться за право быть главной, но в итоге Масик согласился, что достаточно просто окрикнуть. Он не любил напрягаться физически, зато отлично реагировал на интонации. Один раз, когда я поняла, что никакие блоки и усиления блоков он не замечает, просто отчитала его. Он тут же вылез из своего танка и оказался вполне приятным молодым человеком.
Несколько раз он гулял рядом с моими конями, и они очень весело общались. Еще некоторое количество раз ему удалось погулять вместе с Павлушей. Они отлично ладили, Масик совершенно не проявлял себя жеребцом. Но потом оказалось, что в процессе их игр страдает попона, и Масик был опять выселен в одиночное плавание. Ну что поделаешь, лошади есть лошади.
Но самым главным подопечным у Иры был вороной ахалтекинский жеребец
Гермес. Он был чертовски красив! Вороной-вороной, я бы даже сказала черный, как смоль, практически без единой отметины горделивый, но, в тоже время, очень трепетный, безгранично умный конь. Он встречал ее еле слышным гугугу, как будто ветер шелестел листьями. Считал своей женщиной, заигрывал и оберегал. Ему не нужны были никакие кобылы – у него была Ира. Он был очень деликатный и воздушный.
Гермес изредка возил хозяек, а Ира его особенно не напрягала работой. Легкий тренинг для поддержания формы, не более. Да и зачем ему было больше? Никто не требовал от него олимпийского золота, а для просто попокатания этого было вполне достаточно.
Помимо потрясающей внешности, была у Гермеса одна особенность, о которой знали все посетители конюшни. Он не ходил в руках шагом, вообще. Человек мог идти с любой скоростью, хоть быстро, хоть медленно. Гермес всегда бежал рысью, в лучшем случае просто тропотил. Он не старался убежать, хотя мог обогнать, он не вырывался. Словом, не делал ничего плохого, просто не ходил шагом. А если учесть, что в тот момент он был кованый (кажется даже на круг), то слышно его было со всех концов базы. Можно было не видеть и не знать, что делает Ира или кого она ведет в леваду. Достаточно было услышать. Между собой все шутили – я милого узнаю по походке.
И вот Ира уехала, а Гермес остался со мной. Он так же сильно мне нравился сам, как мне не нравилась его манера ходить в руках. Времени у меня было много, энтузиазма тоже, и я решила попробовать с ним договориться. Первый раз мы шли в бочку почти полтора часа. Безумное количество остановок и вольтов. Доходило до 50 на одном месте. Потом маленький шаг, и все заново. Обратно мы шли час. На следующий день Гермес было попытался пойти в привычной ему манере, но наткнулась на ту же нудную меня. До бочки мы дошли за 40 минут. Так раз от раза, он стал ходить все лучше. К концу недели мы были способны пройти из конюшни в бочку совершенно спокойно. Без остановок и вольтов. Если он вдруг пытался забыться, я просто очень огорченно вздыхала, и все тут же становилось нормально.
Конечно моего «воспитания» хватило совсем короткий промежуток времени. У них с Ирой была своя манера общения, свои договоренности. Да и вообще, они были друг у друга любимыми, и прощали друг другу все. Зато с любым другим человеком Гермес стал ходить спокойней (да и с Ирой он тоже ходил в разы спокойнее), а иногда, когда был в особенно благостном настроении духа, мы даже не могли его отличить от других лошадей. Вот так вот, ничего не понимающая в этой жизни Маша, лишила коня фирменной походки.
За ту неделю, что Иры не было, я устала очень сильно. Еще бы! Когда последний раз на мою голову падало столько лошадей? Лучше даже и не вспоминать. Но я была рада, я наконец-то почувствовала себя нужной. Время перестало тянуться долго-долго, а организм зарядился бодростью и позитивом. Очень сильно захотелось работать. Нет, свои двое – это одно, а вот опять нормально работать – совсем другое. Захотелось и получилось – два совершенно разных глагола. И если появился один, совершенно не обязательно, что появится и второй. Тогда он не появился, зато было много других глаголов.
to be cont...
Мань, а у тебя нет Гермеса фотографии случайно? Было бы неплохо вставить.
Я и не ожидала!
