А однажды я поменяла тренера.
В Комарово так или иначе моим тренером всё время была Анисимова Е.В. – ну или иногда её дочь, Анисимова Маша, достаточно известная в спортивных кругах конкуристка. Когда я взяла в аренду Дивного, я только-только начала прыгать. Но я уверенно заявила: «Я хочу в конкур, только в конкур». Мне было страшно, что у меня что-нибудь не получится, и Елена Владимировна закричит на меня и скажет, что из меня не выйдет никакого конкуриста, и мне дорога только в выездку (не обижайтесь на меня, пожалуйста, выезднюки, я просто тогда по наивности своей именно так представляла себе разделения по видам спорта, к тому же очень многие мои ровесники ушли в выездку именно потому, что либо боялись прыгать, либо родители боялись за них). Но, как оказалось, во мне таился немалый потенциал и, что немаловажно, огромное желание. И за то лето я три раза учавствовала в соревнованиях, имея за это одно третье место и один опыт выступления в другом клубе – кстати, в Спартаке. За зиму было еще несколько выступлений, но «дома». И вот следующим летом, в начале июля, я сидела на скамеечке у конюшни перед манежем, жмурясь на летнем солнышке и одним глазом наблюдая за прыжковой тренировкой Сереги Денисова. На дворе стоял понедельник – в конюшне выходной для всех, кроме некоторых конкуристов. У Елены Владимировны тоже был выходной, и, как следствие, у меня тоже – но я всё равно в основном время проводила возле лошадей, слоняясь без дела и всем своим видом олицетворяя ребенка, у которого летние школьные коникулы, который обожает лошадей и горит желанием оказать посильную (и не очень) помощь любому, кому она потребуется. Только по понедельникам, как правило, ничего интересного, не происходило...
- Маш, а тебе сколько лет? – возвратил меня из ленивой дремоты чей-то голос. Открыв глаза, я увидела, что Серега отшагивается, а Василюк, его тренер, вопросительно смотрит на меня, оперевшись на барьер в ожидании вразумительного ответа.
- Эээ....14... – удивленно ответила я.
- Оххо, - не очень ясно прокашлял Андрей Дмитриевич, - да ты на межнар в Москве через неделю попадаешь!
Он взял у меня телефон Анисимовой и отправился звонить ей с тем, чтоб предложить отправить меня туда.
У меня закружилась голова. Василюк, едва меня зная и мои способности, предлагает ехать на соревнования в МОСКВУ!!!! Я вообще склонна к различным видам путешествий, приключений, перездам, эмоциям....А тут...Тут передо мной замаячила переспектива, безумно желанная и заманчивая. Другой город, совсем для меня новый, соревнования, люди, лошади, извесные спортсмены (о нет, я не сноб, это так, в качестве бонуса) – да что тут объяснять, думаю, итак все ясно. У меня не было иллюзий – я понимала, что я чайник в общем-то. Но я понимала, что у меня есть право туда ехать и мое поражение или даже позор останутся на моей совести – а победа не так уж и важна.
Андрей Дмитриевич ко мне не подошел. Позже я заметила, что он вообще избегал неприятных разговоров и если ему было нечего сказать хорошего – он не подходил. В тот раз я сама подошла и узнала, что Елена Владимировна восприняла эту идея, мягко говоря, без энтузиазма: сказав, что я не готова для таких соревнований, она отказалась ехать туда со мной.
И всё стало опять по-прежнему. Ничего не изменилось, всё как было, так и осталось – кроме меня. У меня внутри шли бои – ожесточенные, кровавые, со страхами, отчаяниями и обидами. Во мне зажгли фитиль надежды – и тут же, спохватившись, затушили – а тепло и струйка дыма остались. Мне с каждой минутой становилось всё больнее и обидней – и вроде бы все правыми, но мне казались несправедливыми. Выход придумала не я – выход мне подсказал Серега и его мама. Увидев мои красные глаза и разобравшись, они очень просто сказали: «Бросай Анисимову и переходи к Василюку. Он на подъем легкий, с ним на месте топтаться не будешь». А мне это показалось немыслимым...В первый час раздумий. А потом я подумала, что, в общем-то, рациональное зерно тут есть. А еще спустя час....Я приехала к маме за советом. И она сказала: «Очень хорошо подумай. Ведь обратного пути не будет». И я подумала. Во вторник я отъездила с Еленой Владимировной, а среда у нее была выходной. В конюшне слухи скачут быстрее коней, и, похоже, она знала все до того, как об этом сообщила ей я. Об этом – это о том, что со среды я начала заниматься с Андреем Дмитриевичом, на Досуге. Она только саркастически покачала головой. Я знала, что она думает, знала, но то, что я сделала, было действительно важно и нужно. Я внезапно поняла, что этот шаг необходим для крутого поворота в моей жизни, чтоб наконец перестать толочь воду. И через неделю, во вторник вечером, я действительно уехала с Серегой и Василюком в Москву, проездив на коне с тренером шесть дней и прыгав 2 дня. Уехала с чувством, что «я им всем показала, что я могу». Могу уехать – но не более того. Я не рассчитывала на призы – я считала успехом само то, что я вырвалась.
И в первый день я получила третий разряд, а во второй день – второй, а по итогам соревнований заняла второе место.
Когда я приехала в воскресенье утром в Питер, в Комарово, меня встречали улыбками, поздравлениями и искренней радостью за мой успех. Мне было очень приятно.
Только Елена Владимировна не разговаривала со мной два дня.
С тех пор моя жизнь тесно сплелась с Сенькой.
