Всем посмотреть(об отношении лошади и человека)!!!

Привет! Я обещала, вот вам 3-ий рассказ Джеймса Херриота. Он не грустный. Как его описать, даже не знаю. Нати, читайте:
Даже и сейчас я словно вижу, как потемнело лицо Ралфа Бимиша, тренера скаковых лошадей, когда я вылез из машины.
-А где мистер Фарнон?- сердито буркнул он.
Я стиснул зубы. Сколько раз слышал я этот вопрос в окрестностях Дарроуби, особенно когда речь шла о лошадях!
-Извините, мистер Бимиш, но он уехал на весь день, и я подумал, что лучше приеду я , чем откладывать на завтра…
-Он тут ,- буркнул Бимиш.- Охромел после утренней разминки…
-Я не сомневаюсь, что дело именно в том, что он ударил сюда ногой. Я бы рекомендовал горячие противовоспалительные припарки вот сюда дважды в день, чередуя с холодным обливанием.
-А я не сомневаюсь, что вы ошиблись. Нет там никакого ушиба, если лошадь так держит ногу, значит, у нее болит плечо. – Он махнул конюху: - Гарри, поставь-ка ему припарку на это плечо.
Если бы он меня ударил, я возмутился бы меньше . Но я не успел и рта открыть, как он зашагал дальше.
-Я хочу, чтобы вы взглянули ещё на жеребца.
ОН провёл меня в соседний денник и показал на крупного гнедого, у которого на правой передней ноге были явные следы нарыва.
-Мистер Фарнон полгода назад поставил ему вытяжной пластырь. С тех пор он тут и отдыхает. Сейчас вроде бы на поправку пошёл, как, по-вашему, можно его выпускать?…
-Кое-что ещё осталось, - сказал я. – Мне кажется, разумнее было бы подержать его сдесь ещё несколько дней.
-Я с вами не согласен. - отрезал Бимиш и повернулся к конюху: - Выпусти его, Гарри…
-Ну и последнее, - сказал Бимиш. – Один из жеребцов что-то покашливает. Взгляните и на него…
-Пожалуйста, поднимите ему переднюю ногу, я измерю температуру. –сказал я.
Конюх нагнулся и взял было ногу, но тут вмешался Бимиш:
-Брось, Гарри, он же тихий как ягнёнок. Это ни к чему.
Я помедлил, чувствуя, что тревожился не напрасно, но со мной тут не считались. Я пожал плечами и ввёл термометр в прямую кишку.
Оба задних копыта ударили меня почти одновременно, но вылетая спиной в открытую дверь я (это отлично помню) успел подумать, что удар в грудь на какой-то миг опередил удар в живот. Впрочем, мысли мои тут же затуманились, так как нижнее копыто угодило прямо в солнечное сплетение.
Растянувшись на цементном полу, я охал и хрипел, тщетно пытаясь вдохнуть воздух. Я взглянул в денник. Гарри испуганно повис на морде жеребца, а мистер Бимиш заботливо осматривал задние ноги жеребца, подозревая, что копыта пострадали от соприкосновения с моими неимоверно твёрдыми рёбрами…
Я уже сидел в машине, радуясь, что этот ужасный визит подошёл к концу, но вдруг из конюшни выбежал Гарри.
-Альмира, сэр, по-моему она подавилась!
-Подавилась? Лучшая моя кобыла. Идём! - сказал он, повернувшись ко мне…
Она стояла неподвижно и смотрела вперёд со странной сосредоточённостью. Рёбра её вздымались и опадали под аккомпанемент свистящего булькающего хрипа. Я никогда ещё не видел, что бы лошадь так дышала. С губ у неё капала слюна, и каждые несколько секунд она кашляла, словно давясь…
Да что с ней такое, чёрт подери?
Вопрос был более чем уместный, но только я и представления не имел, как на него ответить. Я растерянно обошёл кобылу, глядя на дрожащие ноги, на полные ужаса глаза, а в голове беспорядочно неслись мысли. Мне приходилось видеть «подавившихся» лошадей, но они все выглядели не так. Я прощупал пищевод, всё чисто. Казалось, что что-то перекрывало воздуху путь в лёгкие, но что? Инородное тело? Как? Каким образом?
Чёрт подери! Да что с ней, я вас спрашиваю! – Бимиш терял терпение, и с полным на то основанием.
-Минуту, я хочу прослушать её лёгкие.
-Минуту? Да она сейчас издохнет!!!
Это я знал и без него. Мне уже приходилось такую зловещую дрожь конечностей, а теперь кобылка начинала ещё и покачиваться. Я прослушал лёгкие, заранее зная что ничего не обнаружу. Несомненно поражены верхние дыхательные пути.
-Ну что же, она издыхает! – сказал Бимиш.
И он был прав. Я слегка опёрся рукой на бок лошади, стараясь её немного поддержать и, вдруг нащупал небольшое вздутие. Как будто под кожу засунули монету. Я провёл рукой по боку кобылы и нащупал ещё и ещё. У меня ёкнуло сердце. Вот значит что!
-Как я объясню это сэру Эрику? Его кобылы сдохла, а ветеринар даже не знает что с ней!
Я уже мчался к машине и набирал в шприц 5 кубиков адреналина.
-Я ведь не говорил что не знаю, я знаю – уртикария!
-Урти.. что?
-Крапивница!
-А разве от неё умирают?
-Она не имеет ничего общего с крапивой! Обычно это вполне безобидная аллергическая реакция, но иногда она вызывает отёк гортани, вот как сейчас!
Сделать инъекцию оказалось непросто, потому что кобылка не стояла на месте, а всё сильнее покачивалась. Но едва она на несколько секунд замерла, я из всех сил надавил на ярёмный желоб. Вена вспухла, и я ввёл адреналин. Потом отступил на шаг и встал рядом с тренером.
Мы оба молчали. Мы видели только мучающуюся лошадь, слышали только её хрипы.
Меня угнетала мысль, что она вот-вот задохнётся, и, когда, споткнувшись, она чуть не упала, мои пальцы отчаянно сжали в кармане куртки скальпель.
Бмиш растроенно махнул рукой.
-Безнадёжно, а? –прошептал он.
Я пожал плечами.
-Не совсем. Если инъекция успеет уменьшить отёк… Нам остаётся только ждать.
Он кивнул. По его лицу я догадывался, что его угнетает не предстоящее объяснение с богатым владельцем лошадей, а то, что он, как истинный любитель лошадей смотрел, как на его глазах мучалось и погибало прекрасное животное.
Я уже было решил что мне почудилось, но нет, дыхание стало легче, слюна перестала капать. Значит она сглатывает!
Затем события стали развиваться с невероятной быстротой. Симптомы аллергии проявляются со зловещей быстротой. Но, к счастью, после принятия мер исчезают не менее быстро. Четверть часа спустя кобылка выглядела почти нормально, дыхание ещё оставалось хрипловатым, но она поглядывала по сторонам уже с полным спокойствием.
Бимиш, который смотрел на неё как во сне, вырвал кусок сена из брикета и дал ей. Она охотно взяла сено у него из рук и принялась с удовольствием жевать.
Я словно плавал в розовых облаках, радостно стряхивая с себе недавнее напряжение и растерянность. Как хорошо, что нелёгкий труд ветеринара дарит такие минуты: внезапный переход от отчаяния к торжеству, от стыда к гордости.
К машине я шёл словно по воздуху…. Бимиш наклонился к открытому окошку.
-Мистер Херрриот… Я вот подумал, ведь необязательно разбираться в лошадиных мастях что бы лечить лошадь, верно?
В его глазах было почти умоляющее выражение. Я расхохатался.
-Я рад, что хоть кто-то это признал.! – сказал я и тронул машину,
 
Привет! Я обещала, вот вам 3-ий рассказ Джеймса Херриота. Он не грустный. Как его описать, даже не знаю. Нати, читайте:
Даже и сейчас я словно вижу, как потемнело лицо Ралфа Бимиша, тренера скаковых лошадей, когда я вылез из машины.
-А где мистер Фарнон?- сердито буркнул он.
Я стиснул зубы. Сколько раз слышал я этот вопрос в окрестностях Дарроуби, особенно когда речь шла о лошадях!
-Извините, мистер Бимиш, но он уехал на весь день, и я подумал, что лучше приеду я , чем откладывать на завтра…
-Он тут ,- буркнул Бимиш.- Охромел после утренней разминки…
-Я не сомневаюсь, что дело именно в том, что он ударил сюда ногой. Я бы рекомендовал горячие противовоспалительные припарки вот сюда дважды в день, чередуя с холодным обливанием.
-А я не сомневаюсь, что вы ошиблись. Нет там никакого ушиба, если лошадь так держит ногу, значит, у нее болит плечо. – Он махнул конюху: - Гарри, поставь-ка ему припарку на это плечо.
Если бы он меня ударил, я возмутился бы меньше . Но я не успел и рта открыть, как он зашагал дальше.
-Я хочу, чтобы вы взглянули ещё на жеребца.
ОН провёл меня в соседний денник и показал на крупного гнедого, у которого на правой передней ноге были явные следы нарыва.
-Мистер Фарнон полгода назад поставил ему вытяжной пластырь. С тех пор он тут и отдыхает. Сейчас вроде бы на поправку пошёл, как, по-вашему, можно его выпускать?…
-Кое-что ещё осталось, - сказал я. – Мне кажется, разумнее было бы подержать его сдесь ещё несколько дней.
-Я с вами не согласен. - отрезал Бимиш и повернулся к конюху: - Выпусти его, Гарри…
-Ну и последнее, - сказал Бимиш. – Один из жеребцов что-то покашливает. Взгляните и на него…
-Пожалуйста, поднимите ему переднюю ногу, я измерю температуру. –сказал я.
Конюх нагнулся и взял было ногу, но тут вмешался Бимиш:
-Брось, Гарри, он же тихий как ягнёнок. Это ни к чему.
Я помедлил, чувствуя, что тревожился не напрасно, но со мной тут не считались. Я пожал плечами и ввёл термометр в прямую кишку.
Оба задних копыта ударили меня почти одновременно, но вылетая спиной в открытую дверь я (это отлично помню) успел подумать, что удар в грудь на какой-то миг опередил удар в живот. Впрочем, мысли мои тут же затуманились, так как нижнее копыто угодило прямо в солнечное сплетение.
Растянувшись на цементном полу, я охал и хрипел, тщетно пытаясь вдохнуть воздух. Я взглянул в денник. Гарри испуганно повис на морде жеребца, а мистер Бимиш заботливо осматривал задние ноги жеребца, подозревая, что копыта пострадали от соприкосновения с моими неимоверно твёрдыми рёбрами…
Я уже сидел в машине, радуясь, что этот ужасный визит подошёл к концу, но вдруг из конюшни выбежал Гарри.
-Альмира, сэр, по-моему она подавилась!
-Подавилась? Лучшая моя кобыла. Идём! - сказал он, повернувшись ко мне…
Она стояла неподвижно и смотрела вперёд со странной сосредоточённостью. Рёбра её вздымались и опадали под аккомпанемент свистящего булькающего хрипа. Я никогда ещё не видел, что бы лошадь так дышала. С губ у неё капала слюна, и каждые несколько секунд она кашляла, словно давясь…
Да что с ней такое, чёрт подери?
Вопрос был более чем уместный, но только я и представления не имел, как на него ответить. Я растерянно обошёл кобылу, глядя на дрожащие ноги, на полные ужаса глаза, а в голове беспорядочно неслись мысли. Мне приходилось видеть «подавившихся» лошадей, но они все выглядели не так. Я прощупал пищевод, всё чисто. Казалось, что что-то перекрывало воздуху путь в лёгкие, но что? Инородное тело? Как? Каким образом?
Чёрт подери! Да что с ней, я вас спрашиваю! – Бимиш терял терпение, и с полным на то основанием.
-Минуту, я хочу прослушать её лёгкие.
-Минуту? Да она сейчас издохнет!!!
Это я знал и без него. Мне уже приходилось такую зловещую дрожь конечностей, а теперь кобылка начинала ещё и покачиваться. Я прослушал лёгкие, заранее зная что ничего не обнаружу. Несомненно поражены верхние дыхательные пути.
-Ну что же, она издыхает! – сказал Бимиш.
И он был прав. Я слегка опёрся рукой на бок лошади, стараясь её немного поддержать и, вдруг нащупал небольшое вздутие. Как будто под кожу засунули монету. Я провёл рукой по боку кобылы и нащупал ещё и ещё. У меня ёкнуло сердце. Вот значит что!
-Как я объясню это сэру Эрику? Его кобылы сдохла, а ветеринар даже не знает что с ней!
Я уже мчался к машине и набирал в шприц 5 кубиков адреналина.
-Я ведь не говорил что не знаю, я знаю – уртикария!
-Урти.. что?
-Крапивница!
-А разве от неё умирают?
-Она не имеет ничего общего с крапивой! Обычно это вполне безобидная аллергическая реакция, но иногда она вызывает отёк гортани, вот как сейчас!
Сделать инъекцию оказалось непросто, потому что кобылка не стояла на месте, а всё сильнее покачивалась. Но едва она на несколько секунд замерла, я из всех сил надавил на ярёмный желоб. Вена вспухла, и я ввёл адреналин. Потом отступил на шаг и встал рядом с тренером.
Мы оба молчали. Мы видели только мучающуюся лошадь, слышали только её хрипы.
Меня угнетала мысль, что она вот-вот задохнётся, и, когда, споткнувшись, она чуть не упала, мои пальцы отчаянно сжали в кармане куртки скальпель.
Бмиш растроенно махнул рукой.
-Безнадёжно, а? –прошептал он.
Я пожал плечами.
-Не совсем. Если инъекция успеет уменьшить отёк… Нам остаётся только ждать.
Он кивнул. По его лицу я догадывался, что его угнетает не предстоящее объяснение с богатым владельцем лошадей, а то, что он, как истинный любитель лошадей смотрел, как на его глазах мучалось и погибало прекрасное животное.
Я уже было решил что мне почудилось, но нет, дыхание стало легче, слюна перестала капать. Значит она сглатывает!
Затем события стали развиваться с невероятной быстротой. Симптомы аллергии проявляются со зловещей быстротой. Но, к счастью, после принятия мер исчезают не менее быстро. Четверть часа спустя кобылка выглядела почти нормально, дыхание ещё оставалось хрипловатым, но она поглядывала по сторонам уже с полным спокойствием.
Бимиш, который смотрел на неё как во сне, вырвал кусок сена из брикета и дал ей. Она охотно взяла сено у него из рук и принялась с удовольствием жевать.
Я словно плавал в розовых облаках, радостно стряхивая с себе недавнее напряжение и растерянность. Как хорошо, что нелёгкий труд ветеринара дарит такие минуты: внезапный переход от отчаяния к торжеству, от стыда к гордости.
К машине я шёл словно по воздуху…. Бимиш наклонился к открытому окошку.
-Мистер Херрриот… Я вот подумал, ведь необязательно разбираться в лошадиных мастях что бы лечить лошадь, верно?
В его глазах было почти умоляющее выражение. Я расхохатался.
-Я рад, что хоть кто-то это признал.! – сказал я и тронул машину.
 
Сизиф!

Просто титанический труд. Набирать вручную!
 
Дог, Нина, спасибо и вам, мне оч. приятно что я это делаю не напрасно! Кстати, о том, что это жутко я думала много раз, но как начинала печатать, так здлрого сразу! Сразу и самой интересно! (хотя перечитывала это раз100! :lol: )Так фто, оч.-оч. рада!!!!!!!!!!!!!!!!!!! :wink: :D Вот вам ещё, читайте!!! Вот вам 4-ый рассказ Херриота. Он прикольный, наподобие того, про шайра, но тот большой, я его попоже напишу. Вот, держите:
…Я не раз слышал, как мои коллеги небрежно утверждали, что предпочитают крупных жеребят. Двухлетки куда приятнее, говорили они, легче наложить щипцы. Но сам я знал твёрдо: мне жеребята нравятся маленькие и, чем меньше, тем лучше.
Как-то утром, в самый разгар сезона, когда я был по горло сыт конским племенем, Зигфрид, уходя, окликнул меня:
-Джеймс, поезжайте в Уайт-Кросс к Уилкинсу. У него лошадь с опухолью на животе. Прооперируйте. Если можно, сегодня или когда вам будет удобно. Я оставлю её на вас.
Злясь на судьбу, которая подложила мне этот сюрприз сверх сезонной работы, я прокипятил скальпель, щипцы и шприц, уложил их на поднос рядом с коробочкой пузырьков кокаинового раствора, йодом антистолбнячной сывороткой и отправился на ферму.
Всю дорогу поднос зловеще громыхал у меня за спиной. Я по обыкновению прикидывал, какой окажется эта лошадь. А вдруг стригунок? У них иногда бывают такие небольшие болтающиеся опухоли- фермеры ещё называют их ежевичкой. На протяжении шести миль я успел создать умилительный образ жеребёночка с кроткими глазами, отвислым животом и буйно разросшейся гривой. Зиму он перенёс плохо, скорее всего мучается глистами и даже на ногах еле держится от слабости.
Во дворе фермы стояла тишина. Там не было никого, кроме мальчугана лет десяти, который не знал, куда ушёл хозяин.
-Ну а лошадь где? –спросил я.
Он кивнул на конюшню:
-Вон там.
В глубине я увидел стойло с металлической решёткой, венчавшей деревянные стенки. Оттуда донеслось басистое ржание, затем фырканье и наконец громовые удары копыт в стену. Нет, там явно не жеребёнок.
Я приоткрыл верхнюю половину двери, и на меня сверху глянул четвероногий гигант. Я даже не думал, что лошади могут быть такими огромными. Буланый жеребец с гордо изогнутой шеей и копытами, как чугунные крышки уличных шахт. На его плечах и крупе перекатывались бугры мышц. При моём появлении его уши легли, белки глаз блеснули и копыта с грохотом впечатались в стену. Мимо просвистела длинная щепка.
-О господи! –прошептал я, торопливо закрыл верхнюю половину двери, привалился к косяку и долго слушал барабанную дробь своего сердца. Потом я повернулся к мальчику:
-Сколько ему лет?
-Седьмой год, сэр.
Я попытался собраться с мыслями. Как подступиться к такому людоеду? Подобных коней я ещё не видывал: он весил никак не меньше тонны. Нет, надо взять себя в руки. Ведь я даже не взглянул на опухоль, которую мне предстояло удалить. Приподняв щеколду, я отворил дверь самую чуточку и заглянул в стойло. Вот она –болтается под брюхом. Скорее всего папиллома величиной в теннисный мяч: типичная, словно мятая, поверхность, отчего она похожа на кочан цветной капусты. При каждом движении коня опухоль легонько покачивалась. Ножка тонкая; ввести несколько кубиков анестезирующего раствора, наложить щипцы и дело с концом.
Легко сказать! Прежде всего надо забраться под это широкое, как бочка, глянцевитое брюхо и воткнуть иглу в нужный участочек кожи –и всё это в непосредственной близости от чудовищных копыт. Мысль не из приятных…
Через несколько дней, после того, как я не застал никого на ферме, я думал, что будет намного лучше, если я назначу день и покончу с этом делом. Конец мои м сомнениям положил звонок Уилкинсона. Он был не в претензии за столь длительную отсрочку, но дал понять, что больше ждать не может.
-Видите ли, молодой человек, я хочу продать коня, но кто же его купит с эдакой штукой, верно?…
Вылезая из машины, я словно стал бестелесным, и ноги мои как бы ступали по воздуху.
Меня приветствовал гулкий грохот. Из закрытого стойла доносилось то же злобное ржание и тот же сокрушительный стук копыт. Навстречу мне вышел фермер, и я попытался искривить онемевшие губы в подобии улыбки.
-Мои ребята надевают на него уздечку, -начал он, но его слова заглушил яростный визг в стойле и два мощных удара деревянную стенку. Во рту у меня пересохло.
Шум приближался. Затем двери конюшни распахнулись, и огромный жеребец вылетел во двор, волоча двух дюжих парней, повисших на уздечке. Булыжник выбивал искры из гвоздей на их подошвах, но им никак не удавалось остановить жеребца. Мне казалось, что я чувствую, как дрожит земля под его копытами.
В конце концов после долгого маневрирования парни прижали его правым боком к сараю. Один надел на его верхнюю губу закрутку и умело затянул её, второй крепко ухватил уздечку и повернулся ко мне:
-Всё готово, сэр.
Я проколол резиновую пробку пузырька с кокаином, оттянул поршень шприца и следил за тем, как стеклянная жидкость наполняет стеклянный цилиндр. Семь…восемь… десять кубиков. Если удастся вогнать их, остальное будет просто. Но руки у меня дрожали.
Я подошёл к жеребцу с таким ощущением, словно смотрю кинофильм. Это же не я иду, и вообще всё нереально. Обращённый ко мне левый глаз наливался яростью, а я поднял левую руку, положил её на могучую шею и провёл ладонью по глянцевитому боку и дальше по животу, пока не ухватил опухоль. …Жеребец прижал уши и предостерегающе фыркнул.
Я сделал глубокий вдох, правой рукой поднял шприц, приставил глу к коже и воткнул.
Удар копытом был молниеносен –сначала я почувствовал только изумление, что такое огромное животное может двигаться столь быстро. Нога лягнула вбок –я даже не успел её увидеть, -копыто впечаталось в моё правое бедро с внутренней стороны, и я закрутился волчком. Я повалился на землю и замер, ощущая только странное онемение во всём теле. Потом я пошевелился, и ногу пронзила жгучая боль.
Когда я открыл глаза, надо мной стоял мистер Уилкинсон.
-Как вы, ничего, мистер Херриот? –В его голосе слышалась тревога.
-Да нет, плохо. –Меня удивило, насколько просто и деловито я это сказал, но ещё более странным было блаженное душевное спокойствие, которое я испытал впервые за несколько недель…
-Боюсь, что плохо, мистер Уилкинсон. Лучше уведите лошадь обратно в стойло…Попробуем ещё на днях. И если вас не затруднит, позвоните, пожалуйста, мистеру Фарнону, чтобы он приехал за мной. Мне кажется машину вести я не смогу.
Кость осталась цела, но на месте ушиба образовалась огромная гематома, и вся нога расцветилась необыкновенными разводами –от нежно-розовых, до угольно-чёрных. Я всё ещё прихрамывал, как старый инвалид, когда две недели спустя мы с Зигфридом и целой армией помощников отправились на ферму Уилкинсона, связали жеребца, усыпили его хлороформом и удалили эту чёртову опухоль.
У меня на бедре сохранилась вмятина –напоминание об этом дне. Но нет худа без добра: я убедился, что у страха глаза велики, и с тех пор работа с лошадьми никогда уже меня не пугала.


Ну вот и ещё один рассказ написан. Пишите своё мнение, буду рада почитать. Скоро ждите ещё парочку…
 
Хэрриот.

Обращаю всеобщее внимание, на то что это действительно рассказы практикующего ветеринара. Это я к тому, что запоминайте методы. Я сам делал вливание жеребцу, на основе рассказа, чем немало удивил местного ветеринара. (Я ему не сказал, что это я вычитал из художественной книги) :D
 
Класс! Спасибище огромное! :) Особенно за последний рассказец :)
Смеялась до слез..
Ты меня сподвигла на перечтение всего Хэрриота заново :) :) :)
 
Дог, хи-хи. Представляю реакцию, если бы ты сказал что вычитал из худож! книги!!! :lol:
Омлек! Оч. приятно, что сподвигла тебя на ето! :D Кстати, следующий-по-моему про шайра! Их там ещё шкук пара про конятин, где то в понедельник, вторник ждите новый! :D Пишите ответы!Кстати вот тут я просто умираю от смеха:
Я приоткрыл верхнюю половину двери, и на меня сверху глянул четвероногий гигант. Я даже не думал, что лошади могут быть такими огромными.
И тут тоже:.
Затем двери конюшни распахнулись, и огромный жеребец вылетел во двор, волоча двух дюжих парней, повисших на уздечке.
 
Эх, забыли мою тему..а у меня теперь сканер есть! :p :p Вот отсканирую и пошлю вам! про шайра! УРЯ! :p
 
Ириш, давай скорее :)

Сначала эта тема сподвигла меня на перечитывание Хэрриота... думаю снова почитаю и опять за книжки возьмусь :) :) :)
 
Да-да-да! Про шайра-то так рассказа и не читали.... :cry:
Безумно интересно!
 
Интересно! И даже очень, спасибо!

Сцена с осмотром копыт коня после их встречи с твердыми ребрами ветеринара очень жизненная :lol:. И вообще чудесные рассказы.

Но куча вопросов:

В первом рассказе - почему нельзя было прооперировать? Насколько я знаю колики с непроходимостью не такая редкая ситуация, и если некроз не зашел слишком далеко достаточно удалить поврежденную часть кишечника, коня как я поняла прихватило не так давно, максимум несколько часов - вполне можно было успеть. Или тогда такие трюки еще не практиковались (кстати когда дело происходит)?

В последнем рассказе - почему адреналин? ОК, допустим для поддержки до восстановления дыхания, чтоб то есть на месте не окочурилась... но разве адреналин снимает аллергический отек? Должон бы вроде быть гидрокортизон или что-то в этом роде...

Нижайшая просьба - если кто знает, объясните пожалуйста лопуху :oops:.
 
lisa написал(а):
Интересно! И даже очень, спасибо!

Сцена с осмотром копыт коня после их встречи с твердыми ребрами ветеринара очень жизненная :lol:. И вообще чудесные рассказы.

Но куча вопросов:

В первом рассказе - почему нельзя было прооперировать? Насколько я знаю колики с непроходимостью не такая редкая ситуация, и если некроз не зашел слишком далеко достаточно удалить поврежденную часть кишечника, коня как я поняла прихватило не так давно, максимум несколько часов - вполне можно было успеть. Или тогда такие трюки еще не практиковались (кстати когда дело происходит)?

Дело происходит где-то в начале тридцатых-конце двадцатых годов прошлого века. Насколько я понимаю, таких операций тогда еще не делали или для этого нужны были какие-то особые условия и опыт (об этом коне с коликами - это один из первых пациентов Хэрриота).

В последнем рассказе - почему адреналин? ОК, допустим для поддержки до восстановления дыхания, чтоб то есть на месте не окочурилась... но разве адреналин снимает аллергический отек? Должон бы вроде быть гидрокортизон или что-то в этом роде...

Подзреваю, что причина та же: либо не было еще этого гидрокортизона, либо просто он не был настолько распространен, чтобы быть в чемоданчике каждого ветеринара.
 
Сверху