Re: Мечты сбываются, рано или поздно, всегда.
Невезучая, спасибо за такие комплименты, очень приятно. Вообще, если честно, то сама себе я нравлюсь только на этих, детских фотографиях. Ребенком я была симпотичным. :roll: А если не секрет, что это за такая база была?
Соверен
Мы вернулись из лагеря в Москву, до конца лета еще оставалось какое-то время, и мы проводили его на конюшне, как всегда помогая. Потом случилась череда не сильно приятных событий, о которых я не буду рассказывать. Скажу только, что итогом было то, что я записалась к Ушановой в группу, на всякий случай, вдруг не разрешит быть соорендатором на Соверене.
Наш первый с ней разговор был очень странным, потому что она явно не понимала, чего это я вообще тут распинаюсь. Аня очень долго готовила меня к этому разговору, учила, как правильно рассказать о себе, чтобы она мне не отказала. В итоге ЕД смотрела на меня широко открытыми глазами, когда я ей начала говорить, что хотела бы быть соорендатором. Видимо, все было совсем не так, как рассказывала Аня, но было уже поздно. Я стояла и краснела, а ЕД молчала в задумчивости. В итоге она сказала что-то типа: «Сами распределяйте свои дни», и ушла. Получалось, что ей абсолютно все равно, кто будет ездить на ее коне, лишь бы платили деньги. Когда я пришла на свое первое занятие, она спросила, почему я не пришла на занятие в группу. Пришлось объяснять. Это был второй наш разговор, и он тоже был не особо приятным.
Первое занятие было тоже не из лучших или радужных. Пришла, села, пошагала, сказали ехать рысью – поехала. Это было что-то с чем-то! На распущенных поводьях, на супер длинных стременах я колыхалась сверху, точнее даже бултыхалась, как что-то неземное.
Седло было мое, стремена были «подогнаны» НВ под меня на первом занятии в лагере, а я и знать не знала, что все неверно. После конкурно-учебной посадки мне отпустили стремена до такой степени, что нога была практически прямой, упереться коленкой было практически нереально, Семен был самым неудобным в мире конем огромного размера. Я мужественно терпела, пыталась найти выход из положения, но мне никто ничего не говорил. Я просто рысила по стенке. А через несколько кругов ЕД решила, что пора уже взять меня на вольт. И началооось – Семен увозил меня всеми плечами, какими только мог, даже внутренним из круга – мыслимое ли дело! ЕД говорила, что его элементарно поставить на вольт вокруг человека, и больше ничего. В итоге она села сама, сделала пару вольтов в каждую сторону вокруг меня и посадила Аню. Я тихо сидела в сторонке и смотрела на нее. После тренировки я задала Ане кучу вопросов, ответы на которые были весьма туманны. В следующий раз я самовольно подтянула стремена дырок эдак на 5 :!: – стало намного легче. Потом выяснилось, что именно так и должна была лежать моя нога в выездковом седле.
Вторая, третья, четвертая тренировка – все то же самое. Семен меня увозил, а ЕД говорила, что я просто не работаю. Потом еще и Аня сказала, что это из-за меня Семен стал ложиться в повод и даже перекидывать язык (такого я за ним не замечала, но мне было сказано именно так). И я впервые в жизни сдалась и струсила. Я приезжала в «Измайлово» и вместо того, чтобы идти тренироваться, шла болтать с подружками. Мне никто ни разу не позвонил и не спросил – почему меня нет. А зачем спрашивать, если деньги уже заплачены? Но потом я одумалась, точнее меня «одумала» Инна. Я пришла на тренировку, как будто так и должно было быть, села и …
поехала учебной рысью на неудобном Семене со стременами, как будто всю жизнь только так и ездила! Почти 2 года мучений, а тут ррраз и все дело в шляпе! Ключ успеха, оказывается, был в том, чтобы как следует разозлиться в начале, а потом совершенно расслабленно залезть наверх и чувствовать себя как минимум чемпионом мира. Одной моей личной победой в тот день стало больше, и домой я уехала очень радостная и довольная собой.
Потом случились какие-то мелкие соревнования, на которые девочки из группы поехали, а я, естественно нет. О каких соревнованиях могла идти речь, если я только-только смогла «договориться» с Семеном при помощи развязок? Родители понимать ничего не хотели, и был скандал. А еще через некоторое время случилась очередная рокировка Битца VS Измайлово. Бакеев с частью команды вернулся в «родные пенаты», а Басова ушла в Битцу. Некоторые тренеры, если не большинство, последовали за ней, а с ними и часть детей. Мы тоже переехали в Битцу просто потому, что аренду обещали поднять с 300 до 700$ с манежем. Это было немыслимо, и мы переехали. Первый мой выход в манеж совсем немного не дотянул до сенсации. Соверена знали, он в принципе достаточно выступал под другими всадниками до меня, и знали, как коня, способного занимать места. Ошибиться с конем было невозможно – другого такого большого, рыжего и бегающего выездку не было. И тут этот конь идет с какой-то непонятно девочкой, на мундштучном оголовье и в развязках! «Позоооооор», - раздавалось у меня за спиной. «Вы еще позора не видели», - думала я. Через несколько занятий мы освоились в манеже и отстегнули развязки. Я смогла его собрать и достаточно достойно проездить всю тренировку – моя вторая личная победа!
Дальше все было, как у всех – постепенно учила элементы. Что-то получалось лучше, что-то хуже, но в целом картина была более или менее нормальной. Потом случились мои первые соревнования – это был какой-то небольшой «междусобойчик» почти на приз водокачки (что-то из серии закрытия сезона, но для своих). Я ехать не хотела, потому что была объективно не готова, Ушановой было все равно, родители настаивали. В итоге я поехала, второй, первой ехала Аня, чтобы протолкнуть. Уже потом я поняла, что Семена разминать надо не больше 10 минут перед соревнованиями, иначе на езде просто с ума сойдешь его пихать, да и толку особо не будет. До конца я еле доехала, в смысле очень сильно устала, но мне поставили что-то там 58% и я получила второй разряд.
Вообще в соревнованиях было много смешного. В них же надо быть при полном параде, а у меня не было ничего своего. Ни белых бридж, ни фрака, ни цилиндра, ни даже сапог. Мои резиновые сапоги пришли в негодность еще после лагеря, поэтому ездила я в кроссовках и крагах. Сапоги я кое как нашла, мне одолжили. Но они были мне велики и неудобны, пятки я не чувствовала вообще. Фрак был Ушановой, соответственно мне он был размеров на … кхм … несколько велик. Белые бриджи у нас были одни на троих подружек. Белые перчатки и цилиндр мне одолжила в тот раз Аня. В следующие разы перчатки и цилиндр просились уже непосредственно на разминке, если не прям перед выходом на старт, у кого-нибудь из своих. Вот таким «бомжиком» я была.
На НГ я уехала в лагерь – лошадям делали прививку, я как раз успевала вернуться к тому моменту, когда надо будет вводить в работу, тем более, что была Аня. После лагеря я вернулась как будто другой, более спокойной и уверенной, что ли. Руки стали более расслабленные, работа более размеренной, еще и Аня пропала вдобавок. Я стала приезжать каждый день, потому что работать коня надо было, а Ушанову наверх хрен затащишь. Постепенно все устаканивалось, я накатывала на тренировках езды и учила новые элементы. Весна в тот 2002 год случилась очень рано, и по воскресеньям, в выходной, мы приезжали работать лошадей на кругу. Можно было взять не выездковое седло, одеть простую уздечку и расслабиться. Я была на седьмом небе от счастья, Семену, кажется, это тоже нравилось. Рано мы вышли и просто работать на улицу – начиная с апреля в манеж уже не возвращались. Ушанова стала меня постоянно брать работать под бич, у меня даже получалось нормально ездить вокруг нее на вольту и работать пассаж. Я училась делать пируэты на галопе и менки ног в 4 темпа. Под бичом пытались работать по чуть-чуть переходы пассаж – пиаффе, совсем по чуть-чуть.
На, кажется, майские праздники был очередной «междусобойчик», на котором была 2ая Юношеская езда, моя любимая. Семен в тот день бежал как-то не особо радостно, но намного лучше, чем на первых соревнованиях. Поставили мне 59 с чем-то, до первого разряда я не дотянула и очень расстроилась. Зато потом выяснилось, что было 2 зачета: для спортсменов до 1 разряда и для спортсменов от 1 первого разряда. В своем зачете я оказалась второй, меня объехала девочка из конкурной группы, которая готовилась ехать двоеборье. У меня до сих пор на видном месте над письменным столом дома висит медаль. Еще давали грамоты и призы – мне досталась мазь для копыт. Это было хорошо – наша как раз закончилась. На награждении я произвела «фурор» своим внешним видом – в рабочих бриджах зеленого цвета, кроссовках и фраке на серую футболку. А что? Народу было очень много, вещи, как вы помните, мы делили с моими подругами, да и вообще я уже успела коня вымыть, высушить и попасти, пока они результаты объявили.
В начале июня на Планерной была Москва. Мы туда тоже поехали. В первый день Семен бежал достаточно хорошо, но поставили нам не очень много. А во второй он бежал намного хуже, но поставили мне 62%, т.е. я получила 1 разряд. Я была очень счастлива, ликовала, сидя сверху на Семене, как будто выиграла Чемпионат Мира. А потом выяснилось, что всегда бывает такой день, когда ставят нужный разряд нужным людям – мне сказали идти покупать шампанское и конфеты судьям. Тогда еще норматив КМС был чем-то из области фантастики, неким пределом, к которому все безумно стремились, неким статусом, при котором «можно было» не здороваться с бывшими друзьями. Первый разряд был достижим, но тоже требовал долгой работы и многих соревнований. Радовались ему тоже очень-очень сильно. Это потом, через несколько лет, КМСы стали раздавать налево и направо, даже 12 летним детям, а тогда КМС еще не на столько обесценился.
А потом было лето, и опять лагерь. Все было очень хорошо до того момента, как я свалилась с температурой под 40. Случилось это довольно скоро. Сваливались так очень многие в ту смену во всем лагере – говорили, что это какая-то там ангина. Не обычная, короче, ангина, а вирусная, что ли. Два дня ты лежишь с жуткой температурой, а потом все – как будто ничего и не было. Первый день мне было совсем плохо, и я подумала, что ничего страшного, если не пойду коня работать – получился внеплановый выходной. На следующий день мне вроде и было не сильно плохо, но одна девочка (я сейчас специально буду без имен, потому что эта история была очень неприятной и имела скандальный характер в итоге) предложила вместо меня его отработать – они как раз ехали в поля. Я с радостью согласилась, так как понимала, что слишком слаба для нормальной работы. Что на самом деле случилось – не знает никто, я не любитель дрязг и разведения грязи с выяснением отношений. Зная Семена по свои поездкам в лес в Москве (мы успели несколько раз поездить по Битцевскому парку в мае), я вполне могу предположить, что случилось именно так, как рассказывала эта девочка. Да и вообще я ей верю безоговорочно, потому что она вполне себе взрослая, воспитанная, образованная девушка, у которой не было никакого резона врать. Смысл в чем – они начали делать галоп, Семен забыл поставить ногу и перевернулся вместе с ней. Все остались живы, только Семен потянул, а, может, и порвал сухожилие. Точно никто не знал. Итог – месяц просто втираний, потом постепенно шагание. Сказать, что я расстроилась – не сказать ничего. Причин было много, не самых хороших в том числе, но факт есть факт.
Единственное, что возмутило меня больше всего, было то, что случилось, когда приезжало телевидение снимать репортаж о лагере. Я тогда только начинала шагать Семена – всего 15минут. А тут … мне сказали обязательно надеть новый рыжий комплект (перед лагерем я купила нежно рыжего цвета комплект из бинтов и вальтрапа), оголовье и идти на плац. Я попыталась поспорить, но меня не послушали. Пришла, шагаю, сказали рысить – Семен бежит нормально, не тянет и не припадает на ногу. И тут появляются люди с камерой – меня тут же берут под бич и заставляют делать пассаж, много. Потом я долго-долго шагала его в речке, благо она там рядом. Хозяин – барин, что тут скажешь?
К концу лагеря мы уже делали легкую работу и нога пришла в норму. Когда вернулись в Москву, родители сказали, чтобы до конца августа я сказала точно, куда буду поступать, ведь это было лето перед 11 классом. Поступать в Малаховку я уже передумала, но очень сильно хотела поступать в РГАФК (тогда это еще была академия) на организацию спортивно-массовых мероприятий, или спортивную режиссуру. Благо ехать было недалеко, да и в принципе, можно было найти каналы через ОА, как поступить туда без особого напряга. Но родители стояли на своем – НЕТ! ТЫ ОБЯЗАНА ЗАКОНЧИТЬ НОРМАЛЬНЫЙ ВУЗ! В итоге, когда мама пришла спрашивать, что я выбрала, я просто открыла справочник на первой попавшейся странице и ткнула пальцем с закрытыми глазами – попала на РУДН. Просмотрела, выбрала факультет не технического уклона и где не надо было сдавать историю и все. Честно слово, все было именно так – мне реально было все равно, где учиться, если не там, где я хочу. Лошадей сказали бросить, денег на сентябрь уже не дали. Все случилось в один день – папа просто решил, что выкидывает деньги на ветер после поездки в лагерь и все, финансирование было прикрыто. А мы как раз уже готовились к кубку Иванова, катали Малый приз. Я окончательно разобралась с менками, пируэтами на галопе и научилась абсолютно правильно делать принимания. Ушанова разрешила мне тренироваться до соревнований и выступить без денег, пока она нашла бы на него нового арендатора, но потом она об этом забыла. Еще очень долго после моего ухода она говорила, что я должна ей денег, но сколько – она не знала. Хотя я, когда уходила, забрала все вещи, кроме седла – его было неудобно тащить с большой сумкой в метро через весь город. Думала, что заберу позже, в итоге не забрала, и оно куда-то ушло. А ему был всего год при идеальной эксплуатации – никаких потертостей, ну да это неважно.
Первый день моих последних соревнований была первая юношеская езда. Соверен бежал просто идеально, он НИКОГДА так не бегал раньше, ни под кем я такого не видела, даже под ЕД. Он сделал прибавку, на которой было УДОБНО сидеть – просто немыслимо! А нам поставили всего 59%. Я расстроилась просто нереально. И дело даже было не в том, что я очень хотела перед уходом получить звание КМС, хотя бы для галочки, а просто потому, что это было архинесправедливо. Во второй день был Малый приз, мы ехали не на Битцевской коневозке, а на какой-то другой. Я сразу сказала, что она ему будет мала – лошади там стояли поперек и она была очень не широкой, а он-то был слишком крупным. Сначала долго не заходил Гепард, как только его не пытались завести – и бичами, и с тряпкой на голове, и переставляли ноги по одной – бесполезно. Он в самом начале очень сильно упал и никуда уже не пошел. Я была уже сильно на взводе, потому что мы должны были грузиться следующими, уже опаздывали, когда только Гепард начал заходить, и Семен все это видел. Он вообще был абсолютно спокойным, как танк – его можно было бросить без ничего в проходе, и он стоял там столько, сколько нужно. Можно было громыхать вокруг, кидаться хлыстами, разбивать кирпичи или ломать стенку – он бы даже ухом не повел. В коневоз заходил, как к себе домой – а тут он начал заметно нервничать, а я вместе с ним. В итоге в коневозе он сел на попу, как я и говорила, машина была ему мала. Я хотела его уже оттуда выводить и никуда не ехать, но мне сказали – НАДО, и закрыли машину. В «Измайлово» мы седлались на полянке перед входом в комплекс, там было много лошадей, людей, машин. Семен вышел из коневозки насквозь мокрым, был ветер, а попоны не было – сушила, как могла. Еще он очень сильно ободрал зад в коневозке, когда грузился, видимо. Ушанова позвала меня на разминку за 40 минут до старта. В итоге мы завалили ВСЕ элементы – 52%, но ничего другого я и не ожидала. Винить коня было не за что, винить я могла только себя. На следующий день мы просто шагали с ним по кругу и я говорила – говорила, как я не хочу никуда уходить, как мне нравится с ним работать, как все сложно и несправедливо, а он – слушал. Вообще, он никого не признавал, кроме ЕД. Она была его хозяйкой с полутора лет. С другими людьми он охотно общался, продавался за вкусняшки, но стоило ему только ее услышать в проходе и все – ему не было дела ни до кого. А в тот день, когда пришли в денник, он положил мне голову на плечо и долго-долго так стоял и дышал в ухо. У меня не было сил плакать. Ушанова тогда сказала: «Хоть бы заплакала, что-ли, ведь любимое дело бросаешь».
Я много и часто приезжала в первые пол года в гости, и однажды меня домой подвозила Басова, мы не очень далеко жили друг от друга. Мы о многом разговаривали, о старых знакомых, о новых детях в школе, о лошадях в целом и она тогда сказала две вещи. Первой было то, что: «У каждой лошади и всадника взаимопонимание приходит по щелчку. Вот вроде и все нормально, но не совсем так, как надо, а потом вдруг раз – и все получается, как надо. Потом все находится на этом уровне и опять раз – и поднимается выше». У меня с Семеном как раз произошел такой щелчок по ее мнению. Я много над этими словами думала и пришла к выводу, что она таки была права. А второй мыслью было то, что раз уйдя из конного спорта нереально сложно вернуться обратно, как любитель – да, но как спортсмен – практически невозможно. Пример всех моих друзей доказывал правоту и этих ее слов, но я верить не хотела, ведь папа обещал, что если я поступлю, то он вернет мне Семена.
Я поступила – Семена не вернули. Сказали, что я должна закончить первый семестр на отлично и вот тогдааа. Я закончила, но Семена не вернули. Потом мне сказали, что вот исполнится тебе 18 и тогдааа. 18 исполнилось, но Семена не вернули, лошадей вообще не вернули и лишали каждой возможности вернуться самой, без их поддержки. И потекли годы в режиме только со стороны.
Нет, вру, был еще один финальный аккорд в жизни с лошадьми, который даже мог иметь счастливое продолжение, но … Я закончила 11 класс и сразу после выпускного уехала в любимый лагерь. Экзамены я сдала еще в мае, выпускной был вечером/ночью 25 июня. Мы получили свои аттестаты, до 6 утра веселились в ночном клубе, потом поехали на метро по кольцу счастья, по кольцевой тобишь, я доехала в РУДН, завезла аттестат, вернулась домой, собрала вещи и вечером 26 зажигала на дискотеке в лагере. В самый последний момент я решила, что стоит кинуть в сумку бриджи и краги, мало ли что, хотя твердо обещала себе не садиться верхом. Но все сложилось совсем не по-моему. ОА как раз в то время начала привозить молодняк, доращивать его в лагере, а потом после лета привозить уже в Битцу. В то лето она привезла 2х кобыл и Плеханова. Он был самым старшим – ему было 5 лет, но он просто великолепно прыгал все, что можно было прыгнуть. Вот его то она мне и подсунула работать, потому что вроде как детям его давать было не резон. Я сначала очень не хотела, а потом … потом он вылизал меня всю, когда я его седлала. И все, я уже не могла отказаться. Мы работали лошадей рано с утра, до завтрака, потому что потом ездили дети на учебных лошадях, да и было очень жарко. Я была сама по себе и очень тому огорчалась. Ушанова всем своим видом показывала, что меня не знает, а больше … Еще в то лето с нами в лагерь в первый раз поехала новая подруга Басовой (новая для нас, мы ее до этого ни разу не видели) Шарапова Ирина Владимировна. Мы очень с ней сдружились, она нравилась мне, как человек и тренер, а ей нравилось, как я работаю с Плюшкой. Она стала специально приходить по утрам, чтобы подсказывать мне, или, иногда, я выходила работать вместе с группой, когда она не могла встать рано. Так и жили тихо-мирно, по чуть-чуть учились сдавать затылок, гнуться и нормально тормозиться, даже прыгали иногда. Плюха меня несколько раз очень сильно уронил. После огромного Семена, я этого невысокого, узкого черного товарища практически не чувствовала под собой, уж что говорить про то, когда ходили купаться.
Первый раз он приложил меня, когда не захотел урулиться от железки и наступил на нее. Это была согнутая полоска, которая лежала ребром в воде, когда он наступил, полоска сработала как грабли и попала ему по ноге. Я сидела, закинув ноги на шею, так как мы шагали после работы и мочить кроссы совсем не хотелось. Плюха прыгнул в сторону – я улетела на стык песка и земли. Еле встала, т.к. спина у меня напрочь больная, нельзя мне прикладываться позвоночником. Второй раз он приложил меня, когда возвращались после купания – он дернулся от птички (и ведь никогда не дергался, и работал нормально, а все равно), а я просто соскользнула, но тоже больно – очень долго птички летали надо головой. А третий раз был, когда мы прыгали в первый раз. Я тогда еще не знала, что его досылать перед препятствием вообще не надо, он сам все считал и прыгал, да и говорили досылать. Я чуточку приложила ногу, он выпрыгнул на темп раньше, я оказалась на ушах, и все бы ничего, но он летел прямиком на железный забор – я решила, что проще самой упасть в песок, чем ободрать всю спину. В песок было падать мягче. Лето заканчивалось, и ИВ сказала, что ОА вроде даже хочет мне предложить его работать 3 раза в неделю в Битце, но не сложилось. Появилась новая девочка богатых родителей, которая хотела прыгать, и Плюху отдали ей в половину аренды. Вторую половину недели его работала Ястребова.
И вот тут уже потекли годы в режиме только зрителя и теоретика. У меня оставались друзья, которые еще занимались конным спортом, в частности одна подруга занималась выездкой, точнее у нее было 2 молодых коня, которых готовили под выездку. Я ездила с ней почти каждый день на конюшню и смотрела. За это время я успела насмотреться на работу многих наших мастеров, многое переоценить и понять заново. Вообще, моя психология окончательно устаканилась и сформировалась в отношении конного спорта и уровня мастеров в нашей стране. Я не буду тут озвучивать, но скажу только, что к неназываемому я никакого отношения никогда не имела. Я часто и много сначала зависала на эквестриане, потом читала темы на хорсях, потом хорс.ру превратился в абсолютный балаган и я практически перестала его читать, а только иногда, по инерции заходила на него и пробегала глазами некоторые темы. Я окончательно ушла в педагогику и просто лагерь – с 2004 ездила на все лето работать вожатой. Читала вожатские форумы и сайты, изучала специальные книги, мне это очень нравилось, но заменить до конца лошадей не могло. Каждый раз я с тоской провожала взглядом счастливых детей, уезжающих в поля. Когда надо было идти с отрядом кататься на лошадях, ходила очень редко.
Потом совершенно случайно где-то наткнулась на ссылку про Болеара, ссылка была на сайт ЭХ. Болеку к тому времени уже было намного лучше, да и особыми деньгами я не располагала, временем тоже – меня продолжали контролировать. Стала заходить на ЭХ и читать темы, я вообще не любитель писать что-то на форумах, в основном только читаю. Я читала истории лошадей, не могла не плакать и от того, что жалко и от того, что не могу помочь – мне давали 100р в день на еду и раз в месяц на проездной. Потом, когда появилась машина, стали давать 100р в день на еду + 500р на бензин, этого было мало, потому что на дорогу я тратила в пробках больше бензина, чем мой папа посчитал. Я по-настоящему завидовала (и ни капельки этого не стыжусь) девочкам, чьи богатые родители могли подарить им супер-лошадей. Мне уже даже не нужны были спортивные успехи, я просто хотела ездить регулярно. Мысль о прокате отметается сразу – очень тяжело морально, очень. Лучше вообще убрать контакт с тем, что приносит столько душевной боли, чем терпеть ее. А потом, потом мне было совсем нечего делать и я перечитывала вообще все темы на конных сайтах и случайно наткнулась на тему в форуме «Срочно» на сайте ЭХ …
