Tаnka
Pro
И там же, на территории, но чуть в стороне - нужно выйти и снова зайти - обелиск. "На этом месте 13/25 июля 1826 года были казнены декабристы П. Пестель, К. Рылеев, П. Каховский, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин". И такое странное-странное чувство, когда стоишь напротив этого обелиска. На другом берегу - тюрьма политзаключенных. Здесь - был расстрел. И в голове как заевшая пластинка звучит А.Пушкин - "Россия вспрянет ото сна, и на осколках самовластья..." Трогает.
И дальше - уходящий вглубь Александровского парка канал, вдоль которого пройтись бы, да нельзя - перекрыто...
А в самом парке - потрясающий своей необычностю памятник. Стол и группа представительных джентльменов за ним. Вершатся судьбы мира. Ведется какой-то важный разговор. Злило, что толпы народу вокруг, и все лезут памятник пощупать, сфоткаться, посидеть рядом... Так мне и не удалось хотя бы минутку поизучать его в одиночестве.
Вообще, в эту поездку Петербург показал себя с другой стороны. Как ни старалась я разглядеть в нем черты, которые привыкла видеть - восторженность, романтику прошлого, присутствие Петра Великого, помпезность, золото и величие - виделся мне Город казематов, расстрелов, глухих дворов-колодцев и колючей проволоки. Город Раскольникова - такой, каким его очень ярко описал Достоевский. Нет, я никогда не думала, что это "мрачный человек из стиха "В одно окно смотрели двое"!" Я просто не бывала в Петербурге осенью. Причем не яркой солнечной, а вот такой - когда холодно, дождливо и пусто. Я никогда не ездила по Петербургу на городских автобусах по жилым районам. Не ходила по узким переулкам, где стоят знаки "Лошадям проход воспрещен". Никогда не останавливалась в доме, окна которого выходят в мрачный и неприглядный двор-колодец. Никогда не... Много чего еще. И я не то чтобы горела желанием эту сторону Города увидеть. Но Петербург мне ее показал. Как - знаете - заключительный аккорд знакомства: "Ты видела блеск и улыбки, но есть и еще кое-что. Я долго присматривался к тебе, прежде чем решиться открыть эту последнюю дверь. Но ты была настойчива. Смотри же! - и недоверчиво: - Не убежишь?.."
Неа. Не убегу. В первые, наверно, пару дней я, как и Настя, думала: "насмотрелась, увидела все, что хотела, хватит". Нечего мне там делать. Это было - знаете - не разочарование, не "фу, я не думала, что ты такой", а... пауза на подумать. И сейчас я пишу эти строки - а впереди у меня три выходных на Католическое Рождество, и я точно знаю, где его проведу. Питер не оттолкнул. Он, кажется, привязал к себе еще больше. Такая вот, понимаете ли, история...
И дальше - уходящий вглубь Александровского парка канал, вдоль которого пройтись бы, да нельзя - перекрыто...
А в самом парке - потрясающий своей необычностю памятник. Стол и группа представительных джентльменов за ним. Вершатся судьбы мира. Ведется какой-то важный разговор. Злило, что толпы народу вокруг, и все лезут памятник пощупать, сфоткаться, посидеть рядом... Так мне и не удалось хотя бы минутку поизучать его в одиночестве.
Вообще, в эту поездку Петербург показал себя с другой стороны. Как ни старалась я разглядеть в нем черты, которые привыкла видеть - восторженность, романтику прошлого, присутствие Петра Великого, помпезность, золото и величие - виделся мне Город казематов, расстрелов, глухих дворов-колодцев и колючей проволоки. Город Раскольникова - такой, каким его очень ярко описал Достоевский. Нет, я никогда не думала, что это "мрачный человек из стиха "В одно окно смотрели двое"!" Я просто не бывала в Петербурге осенью. Причем не яркой солнечной, а вот такой - когда холодно, дождливо и пусто. Я никогда не ездила по Петербургу на городских автобусах по жилым районам. Не ходила по узким переулкам, где стоят знаки "Лошадям проход воспрещен". Никогда не останавливалась в доме, окна которого выходят в мрачный и неприглядный двор-колодец. Никогда не... Много чего еще. И я не то чтобы горела желанием эту сторону Города увидеть. Но Петербург мне ее показал. Как - знаете - заключительный аккорд знакомства: "Ты видела блеск и улыбки, но есть и еще кое-что. Я долго присматривался к тебе, прежде чем решиться открыть эту последнюю дверь. Но ты была настойчива. Смотри же! - и недоверчиво: - Не убежишь?.."
Неа. Не убегу. В первые, наверно, пару дней я, как и Настя, думала: "насмотрелась, увидела все, что хотела, хватит". Нечего мне там делать. Это было - знаете - не разочарование, не "фу, я не думала, что ты такой", а... пауза на подумать. И сейчас я пишу эти строки - а впереди у меня три выходных на Католическое Рождество, и я точно знаю, где его проведу. Питер не оттолкнул. Он, кажется, привязал к себе еще больше. Такая вот, понимаете ли, история...
.
И время... Иногда кажется, что пока я работаю, подобные предприятия невозможны: крайне сложно согласовать отпуск так, чтобы он совпал с графиком поездок. Но жизнь длинная, а у меня есть чудесный план, так что - кто знает? 
Спасибо.
