Об анималотерапии
На площадке занимались собаки, штук восемь, и такое же количество подростков – примерно от 12 до 16 лет. Инструктор мастерски направлял эту кутерьму в нужное русло, и работа шла четко, как часы: самые разные упражнения сменяли друг друга… На первый взгляд – обычное занятие по дрессировке, ничего особенного. Если не знать, что эти собаки, все до одной – отказные, а несколько из них буквально вытащены из комнаты эвтаназии. Некоторые – из приютов или прямо с улицы. С детьми тоже не все просто: каждый из них столкнулся с трудностями и непониманием в школе и дома. Здесь дети помогали социализировать собак и находить им новый дом. И сами потихоньку, незаметно даже для самих себя оттаивали, заводили друзей, учились жить в этом сложном мире.
Еще одна особенность: единственный метод, который считался приемлемым как в отношении собак, так в отношении детей – положительное подкрепление. Только так и никак иначе. Потому что там считалось, что это тот самый способ, который может вернуть и детям, и собакам веру в то, что этот мир не состоит из одного только зла, а значит, им незачем накапливать зло в душе.
Так я впервые увидела, что такое анималотерапия в действии. Увидела и почти забыла…
Какое-то, довольно продолжительное время спустя, я мучительно раздумывала над архисложным вопросом: какую бы тему выбрать для магистерской. Чтоб и не очень скучно, и не заезженно, и… Как раз тогда нам дали доступ ко всем электронным англоязычным научным библиотекам, и в одной из подшивок совершенно случайно наткнулась на статью о методике обучения детей с особенностями развития чтению с помощью… собак. Стало интересно. Начала прокачивать, до чего вообще человечество дошло в плане использования в терапевтическом процессе братьев наших меньших, и нарыла целый кладезь. Вопрос с темой решился сам собой.
Потом была практическая составляющая: дельфинарий, три иппотерапевтичеких клуба с совершенно разными методиками, кинологический центр, даже птицы, кролики и мыши, куча интервью и тестов…
Очень долго я пребывала в полнейшем восхищении. Потому что, черт возьми, действительно ведь работает! Если смотреть только с точки зрения человека – просто бесценный способ.
Однако когда эйфория от лично пощупанных результатов (действительно потрясающих) несколько спала, стал озадачивать вопрос цены.
Первой под обстрел попала дельфинотерапия. Здесь все сложно. Она помогает. Но проблема в том, что дельфины совсем не приспособлены к жизни в дельфинариях. Потому что это закрытые пространства, а представляете, что такое закрытое пространство небольшого объема для существа, которое ориентируется с помощью эхолокации? Если у вас есть способность хоть на мгновение влезть в чужую шкуру и некоторая доля воображения – можете представить сами. А хлорированный бассейн – это все-таки не то же самое, что океан. А дельфин – это даже не просто животное, это другое живое существо, которое по интеллекту не уступает человеку, а уж по чувствам и подавно… Очень, очень хотелось бы, чтобы все было безобидно и радужно, но дельфинов жалко… Да и высокий смысл? Если учитывать тот факт, что общение с другими животными дает результат ничуть не хуже.
С лошадьми и собаками проще. Они сами могут получать удовольствие от такого общения. Причем максимальный эффект может достигаться ТОЛЬКО и ИМЕННО тогда, когда это удовольствие обоюдное.
Но для этого нужно одно непременное условие. У зверя должен быть выбор – возможность уходить из контакта и возвращаться. В любой момент. Тогда, когда им это нужно.
Почему это лучше для животных – понятно. Общение не просто ради общения, а с терапевтической целью – дело напряжное и жуть какое энергозатратное: даже у людей, которые работают в этой сфере, существует лимит, у каждого свой. При его превышении происходит то, что называется выгоранием. Очень неприятная штука. Если это случается – дальше пользы клиенту никакой, а терапевту, будь он двуногий или четвероногий – один вред, тут уж ему самому лечиться впору. Но люди отвечают за себя сами, ибо могут принимать решения. А животные сказать о том, что дошли до предела, могут только одним способом – выйдя из контакта.
Но почему это единственный возможный вариант для клиентов – детей и взрослых? Смотрите, что получается. Почему анималотерапия эффективна? Физиологический эффект от верховой езды я в расчет не беру: общение детей, болеющих детским церебральным параличом, с собаками дает тот же результат, а иногда и лучший, хотя на собаках, как понимаете, верхом не ездят. Значит, дело не в верховой езде самой по себе, во всяком случае, она не главная составляющая. Главную роль здесь стоит отвести тому, что называется «психо». И тогда все становится более-менее понятно.
Со зверями часто банально проще общаться, по крайней мере, детям, и это общение само по себе является серьезным стимулом. Звери дают то, что часто сложно получить от людей, особенно тем, у кого есть проблемы. Это безусловное принятие (которое не зависит от внешности, денег, социального статуса, религиозной принадлежности, взглядов и т.д.) – вас любят за то, что вы есть. Детям с особенностями особенно важно. Это эмпатия – способность к сопереживанию (не жалость, а умение понять и разделить ваши актуальные чувства, что называется, влезть в вашу шкуру). Это необходимость в однозначных четких действиях с вашей стороны. И это – столь же однозначный четкий ответ на то, что вы делаете, честный и не искаженный социальными условностями. Если вы делаете собаке неприятно – она отстранится или отойдет, а не натянет искусственную улыбку, делая вид, что ничего не случилось. Если вы ее гладите всячески доставляете приятности – она будет вилять хвостом и улыбаться вполне искренне. У них нет двойного дна.
Но даже если они отстраняются, у них достает мудрости вернуться, т.е. они могут вынести негатив с вашей стороны и при этом не разрушиться, не бросить вас и не объявить законченным негодяем. Вы можете ошибаться – и исправлять ошибку, и вас принимают снова.
Разумеется, все это возможно только при правильном подборе зверя. Именно поэтому в серьезных организациях очень тщательно отбирают лошадей и собак, очень долго готовят и всячески блюдут их эмоциональное благополучие, давая возможность выбора. Не только ради гуманизма, как можно подумать (хотя без этого и никуда;-)), но и ради банальной эффективности.
А если у зверя нет выбора, научить своего клиента он может только одному: помощь можно получить, если заставить другого (неважно, лошадь это, собака или человек) ее оказывать. Не попросить, не пытаться делать взаимодействие с этим другим приятным – а банально заставить. Простой выход. Но… не думаю, что вам понравилось бы подобное отношение с чьей-либо стороны, разве не так?
И еще одно. Только если у зверя имеется реальный выбор, есть возможность исключить случаи, когда терапевтическая собака кусает своего «пациента» или лошадка чего-нибудь вытворяет травмоопасного.
Разумеется, это только мои размышления, но основаны они на тщательном изучении вопроса не в одной организации и даже не в одной стране, так что, наверное, имею на них право.
Или я что-то упускаю?
